Септического шок: Nie znaleziono strony — Внутренняя Mедицина

Септический шок: перспективные методы диагностики и лечения на основе иммунопатогенеза | Гоманова

1. Ahmad A., Olah G., Szczesny B., Wood M.E., Whiteman M., Szabo C. AP39, a mitochondrially targeted hydrogen sulfide donor, exerts protective effects in renal epithelial cells subjected to oxidative stress in vitro and in acute renal injury in vivo. Shock, 2015, Vol. 45, no. 1, pp. 88-97.

2. Amalakuhan B., Habib S.A., Mangat M., Reyes L.F., Rodriguez A.H., Hinojosa C.A., Soni N.J., Gilley R.P., Bustamante C.A., Anzueto A., Levine S.M., Peters J.I., Aliberti S., Sibila O., Chalmers J.D., Torres A., Waterer G.W., Martin-Loeches I., Bordon J., Blanquer J., Sanz F., Marcos P.J., Rello J., Ramirez J., Solé-Violán J., Luna C.M., Feldman C., Witzenrath M., Wunderink R.G., Stolz D., Wiemken T.L., Shindo Y., Dela Cruz C.S., Orihuela C.J., Restrepo M.I. Endothelial adhesion molecules and multiple organ failure in patients with severe sepsis. Cytokine, 2016, no. 88, pp. 267-273.

3. Boisramé-Helms J., Delabranche X., Degirmenci S.E., Zobairi F., Berger A., Meyer G., Burban M., Mostefai H.A., Levy B., Toti F., Meziani F. Pharmacological modulation of procoagulant microparticles improves haemodynamic dysfunction during septic shock in rats. Thromb. Haemost., 2014, Vol. 111, no. 1, pp. 154-164.

4. Calfee C.S., Thompson B.T., Parsons P.E., Ware L.B., Matthay M.A., Wong H.R. Plasma IL-8 is not an effective risk stratification tool for adults with vasopressor-dependent septic shock. Crit. Care Med., 2010, Vol. 38, no. 6, pp. 1436-1441.

5. Chang K., Svabek C., Vazquez-Guillamet C., Sato B., Rasche D., Wilson S., Robbins P., Ulbrandt N., Suzich J., Green J., Patera A.C., Blair W., Krishnan S., Hotchkiss R. Targeting the programmed cell death 1: programmed cell death ligand 1 pathway reverses T cell exhaustion in patients with sepsis. Crit. Care, 2014, Vol. 18, no. 1, R3. doi: 10.1186/cc13176.

6. Chen Y., Jin S., Teng X., Hu Z., Zhang Z., Qiu X., Tian D.,Wu Y. Hydrogen sulfide attenuates LPS-induced acute kidney injury by inhibiting inflammation and oxidative stress. Oxid. Med. Cell. Longev., 2018, Vol. 2018, 6717212. doi: 10.1155/2018/6717212.

7. Cho H., Lee E.S., Lee Y.S., Kim Y.J., Sohn C.H., Ahn S., Seo D.W., Lee J.H., Kim W.Y., Lim K.S. Predictors of septic shock in initially stable patients with pyogenic liver abscess. Scand. J. Gastroenterol., 2017, Vol. 52, no. 5, pp. 589-594.

8. Chu L.H., Indramohan M., Ratsimandresy R.A., Gangopadhyay A., Morris E.P., Monack D.M., Dorfleutner A., Stehlik C. The oxidized phospholipid oxPAPC protects from septic shock by targeting the noncanonical inflammasome in macrophages. Nat. Commun., 2018, Vol. 9, no. 1, p. 996.

9. Clark A.E., Kaleta E.J., Arora A., Wolk D.M. Matrix-assisted laser desorption ionization – time of flight mass spectrometry: a fundamental shift in the routine practice of clinical microbiology. Clin. Microbiol. Rev., 2013, Vol. 26, no. 3, pp. 547-603.

10. Dellinger R.P., Levy M.M., Carlet J.M., Bion J., Parker M.M., Jaeschke R., Reinhart K., Angus D.C., BrunBuisson C., Beale R., Calandra T., Dhainaut J.F., Gerlach H., Harvey M., Marini J.J., Marshall J., Ranieri M., Ramsay G., Sevransky J., Thompson B.T., Townsend S., Vender J.S., Zimmerman J.L., Vincent J.L. Surviving Sepsis Campaign: international guidelines for management of severe sepsis and septic shock: 2008. Crit. Care Med., 2008, no. 36, pp. 296-327.

11. Dugas A.F., Mackenhauer J., Salciccioli J.D., Cocchi M.N., Gautam S., Donnino M.W. Prevalence and characteristics of nonlactate and lactate expressors in septic shock. J. Crit. Care, 2012, Vol. 27, no. 4, pp. 344-350.

12. Fan S.L., Miller N.S., Lee J., Remick D.G. Diagnosing sepsis – the role of laboratory medicine. Clin. Chim. Acta, 2016, no. 460, pp. 203-210.

13. Figueroa-Santiago O., Espino A.M. Fasciola hepatica fatty acid binding protein induces the alternative activation of human macrophages. Infect. Immun., 2014, Vol. 82, no. 12, pp. 5005-5012.

14. Fox B., Schantz J.T., Haigh R., Wood M.E., Moore P.K., Viner N., Spencer J.P., Winyard P.G., Whiteman M. Inducible hydrogen sulfide synthesis in chondrocytes and mesenchymal progenitor cells: is h3 S a novel cytoprotective mediator in the inflamed joint? J. Cell. Mol. Med., 2012, Vol. 16, no. 4, pp. 896-910.

15. García-Giménez J.L., Romá-Mateo C., Carbonell N., Palacios L., Peiró-Chova L., García-López E., GarcíaSimón M., Lahuerta R., Gimenez-Garzó C., Berenguer-Pascual E., Mora M.I., Valero M.L., Alpízar A., Corrales F.J., Blanquer J., Pallardó F.V. A new mass spectrometry-based method for the quantification of histones in plasma from septic shock patients. Sci. Rep., 2017, Vol. 7, no. 1, 10643. doi: 10.1038/s41598-017-10830-z.

16. Gossez M., Rimmelé T., Andrieu T., Debord S., Bayle F., Malcus C., Poitevin-Later F., Monneret G., Venet F. Proof of concept study of mass cytometry in septic shock patients reveals novel immune alterations. Sci. Rep., 2018, no. 8, 17296. doi: 10.1038/s41598-018-35932-0.

17. Gui H., Sun Y., Luo Z.M., Su D.F., Dai S.M., Liu X. Cannabinoid receptor 2 protects against acute experimental sepsis in mice. Mediators Inflamm., 2013, Vol. 2013, 741303. doi: 10.1155/2013/741303.

18. Guignant C., Lepape A., Huang X., Kherouf H., Denis L., Poitevin F., Malcus C., Chéron A., Allaouchiche B., Gueyffier F., Ayala A., Monneret G., Venet F. Programmed death-1 levels correlate with increased mortality, nosocomial infection and immune dysfunctions in septic shock patients. Crit. Care, 2011, Vol. 15, no. 2, R99. doi: 10.1186/cc10112.

19. Hagar J.A., Powell D.A., Aachoui Y., Ernst R.K., Miao E.A. Cytoplasmic LPS activates caspase-11: implications in TLR4-independent endotoxic shock. Science, 2013, Vol. 341, no. 6151, pp. 1250-1253.

20. Hartemink K.J., Groeneveld A.B. Vasopressors and inotropes in the treatment of human septic shock: effect on innate immunity? Inflammation, 2012, Vol. 35, no. 1, pp. 206-213.

21. Huang X., Venet F., Wang Y.L., Lepape A., Yuan Z., Chen Y., Swan R., Kherouf H., Monneret G., Chung C.S., Ayala A. PD-1 expression by macrophages plays a pathologic role in altering microbial clearance and the innate inflammatory response to sepsis. Proc. Natl. Acad. Sci. USA., 2009, Vol. 106, no. 15, pp. 6303-6308.

22. Jung B., Molinari N., Nasri M., Hajjej Z., Chanques G., Jean-Pierre H., Panaro F., Jaber S. Procalcitonin biomarker kinetics fails to predict treatment response in perioperative abdominal infection with septic shock. Crit. Care, 2013, Vol. 17, no. 5, p. R255. doi: 10.1186/cc13082.

23. Kapellos T.S., Recio C., Greaves D.R., Iqbal A.J. Cannabinoid receptor 2 modulates neutrophil recruitment in a murine model of endotoxemia. Mediators Inflamm., 2017, Vol. 2017, 4315412. doi: 10.1155/2017/4315412.

24. Ke Y., Zebda N., Oskolkova O., Afonyushkin T., Berdyshev E., Tian Y., Meng F., Sarich N., Bochkov V.N., Wang J.M., Birukova A.A., Birukov K.G. Anti-Inflammatory effects of OxPAPC involve endothelial cell mediated generation of LXA4. Circ. Res., 2017, Vol. 121, no. 3, pp. 244-257.

25. Kuzmich N.N., Sivak K.V., Chubarev V.N., Porozov Y.B., Savateeva-Lyubimova T.N., Peri F. TLR4 signaling pathway modulators as potential therapeutics in inflammation and sepsis. Vaccines (Basel), 2017, Vol. 5, no. 4, 34. doi: 10.3390/vaccines5040034

26. Lafreniere J.D., Lehmann C. Parameters of the endocannabinoid system as novel biomarkers in sepsis and septic shock. Metabolites, 2017, Vol. 7, no. 4, pii: E55. doi: 10.3390/metabo7040055.

27. Li Y., Liu B., Fukudome E.Y., Lu J., Chong W., Jin G., Liu Z., Velmahos G.C., Demoya M., King D.R., Alam H.B. Identification of Cit h4 as a potential serum protein biomarker in a lethal model of LPS-induced shock. Surgery, 2011, Vol. 150, no. 3, pp. 442-451.

28. Li Y., Liu Z., Liu B., Zhao T., Chong W., Wang Y., Alam H.B. Citrullinated gistone h4 – a novel target for treatment of sepsis. Surgery, 2014, Vol. 156, no. 2, pp. 229-234.

29. Maestraggi Q., Lebas B., Clere-Jehl R., Ludes P.O., Chamaraux-Tran T.N., Schneider F., Diemunsch P., Geny B., Pottecher J. Skeletal muscle and lymphocyte mitochondrial dysfunctions in septic shock trigger ICU-acquired weakness and sepsis-induced immunoparalysis. Biomed. Res. Int., 2017, Vol. 2017, 7897325. doi: 10.1155/2017/7897325.

30. Martin I., Cabán-Hernández K., Figueroa-Santiago O., Espino A.M. Fasciola hepatica fatty acid binding protein inhibits TLR4 activation and suppresses the inflammatory cytokines induced by LPS in vitro and in vivo. J. Immunol., 2015, Vol. 194, no. 8, pp. 3924-3936.

31. McKinley T.O., McCarroll T., Gaski G.E., Frantz T.L., Zarzaur B.L., Terry C., Steenburg S.D. Shock volume: a patient-specific index that predicts transfusion requirements and organ dysfunction in multiply injured patients. Shock, 2016, Vol. 45, no. 2, pp. 126-132.

32. Merz T.M., Pereira A.J., Schürch R., Schefold J.C., Jakob S.M., Takala J., Djafarzadeh S. Mitochondrial function of immune cells in septic shock: A prospective observational cohort study. PLoS ONE, 2017, Vol. 12, no. 6, 0178946. doi: 10.1371/journal.pone.0178946.

33. Midura E.F., Prakash P.S., Johnson B.L., Rice T.C., Kunz N., Caldwell C.C. Impact of Caspase-8 and PKA in regulating neutrophil-derived microparticle generation. Biochem. Biophys. Res. Commun., 2016, Vol. 469, no. 4, pp. 917-922.

34. Monserrat J., de Pablo R., Diaz-Martín D., Rodríguez-Zapata M., de la Hera A., Prieto A., Alvarez-Mon M. Early alterations of B cells in patients with septic shock. Crit. Care, 2013, Vol. 17, no. 3, R105. doi: 10.1186/cc12750.

35. Mootien Y., Lavigne T., Grunebaum L., Lanza F., Gachet C., Freyssinet J.M., Toti F., Meziani F. Microparticles are new biomarkers of septic shock-induced disseminated intravascular coagulopathy. Intensive Care Med., 2013, Vol. 39, no. 10, pp. 1695-1703.

36. Mukhopadhyay P., Rajesh M., Pan H., Patel V., Mukhopadhyay B., Bátkai S., Gao B., Haskó G., Pacher P. Cannabinoid-2 receptor limits inflammation, oxidative/nitrosative stress and cell death in nephropathy. Free Radic. Biol. Med., 2010, Vol. 48, no. 3, pp. 457-467.

37. Noya V., Brossard N., Rodríguez E., Dergan-Dylon L.S., Carmona C., Rabinovich G.A., Freire T. A mucinlike peptide from Fasciola hepatica instructs dendritic cells with parasite specific Th2-polarizing activity. Sci. Rep., 2017, no. 7, 40615. doi: 10.1038/srep40615.

38. Oliva-Martin M.J., Sanchez-Abarca L.I., Rodhe J., Carrillo-Jimenez A., Vlachos P., Herrera A.J., GarciaQuintanilla A., Caballero-Velazquez T., Perez-Simon J.A., Joseph B., Venero J.L. Caspase-8 inhibition represses initial human monocyte activation in septic shock model. Oncotarget, 2016, Vol. 7, no. 25, pp. 37456-37470.

39. Pavon A., Binquet C., Kara F., Martinet O., Ganster F., Navellou J.C., Castelain V., Barraud D., Cousson J., Louis G., Perez P., Kuteifan K., Noirot A., Badie J., Mezher C., Lessire H., Quantin C., Abrahamowicz M., Quenot J.P. Profile of the risk of death after septic shock in the present era: an epidemiologic study. Crit. Care Med., 2013, Vol. 41, no. 11, pp. 2600-2609.

40. Pertwee R.G. Targeting the endocannabinoid system with cannabinoid receptor agonists: pharmacological strategies and therapeutic possibilities. Philos. Trans. R Soc. Lond. B Biol. Sci., 2012, Vol. 367, no. 1607, pp. 3353-3363.

41. Polat G., Ugan R.A., Cadirci E., Halici Z. Sepsis and septic shock: current treatment strategies and new approaches. Eurasian J. Med., 2017, Vol. 49, no. 1, pp. 53-58.

42. Póvoa P., Salluh J.I., Martinez M.L., Guillamat-Prats R., Gallup D., Al-Khalidi H.R., Thompson B.T., Ranieri V.M., Artigas A. Clinical impact of stress dose steroids in patients with septic shock: insights from the PROWESS-Shock trial. Crit. Care, 2015, Vol. 19, 193. doi: 10.1186/s13054-015-0921-x.

43. Quenot J.P., Binquet C., Kara F., Martinet O., Ganster F., Navellou J.C., Castelain V., Barraud D., Cousson J., Louis G., Perez P., Kuteifan K., Noirot A., Badie J., Mezher C., Lessire H., Pavon A. The epidemiology of septic shock in French intensive care units: the prospective multicenter cohort EPISS study. Crit. Care, 2013, Vol. 17, no. 2, R65. doi: 10.1186/cc12598.

44. Ramos-Benitez M.J., Ruiz-Jimenez C., Rosado-Franco J.J., Ramos-Pérez W.D., Mendez L.B., Osuna A., Espino A.M. Fh25 Blocks the lipopolysaccharide-induced cytokine storm while modulating peritoneal macrophage migration and CD38 expression within spleen macrophages in a mouse model of septic shock. mSphere, 2018, Vol. 3, no. 6, pii: e00548-18. doi: 10.1128/mSphere.00548-18.

45. Raymond S.L., Holden D.C., Mira J.C., Stortz J.A., Loftus T.J., Mohr A.M., Moldawer L.L., Moore F.A., Larson S.D., Efron P.A. Microbial recognition and danger signals in sepsis and trauma. Biochim. Biophys. Acta, 2017, no. 1863, pp. 2564-2573.

46. Riché F., Chousterman B.G., Valleur P., Mebazaa A., Launay J.M., Gayat E. Protracted immune disorders at one year after ICU discharge in patients with septic shock. Crit. Care, 2018, Vol. 22, no. 1, 42. doi: 10.1186/s13054017-1934-4.

47. Rosa R.G., Goldani L.Z. Aetiology of bacteraemia as a risk factor for septic shock at the onset of febrile neutropaenia in adult cancer patients. Biomed. Res. Int., 2014, Vol. 2014, 561020. doi: 10.1155/2014/561020.

48. Sakr Y., Dubois M.J., de Backer D., Creteur J., Vincent J.L. Persistent microcirculatory alterations are associated with organ failure and death in patients with septic shock. Crit. Care Med., 2004, Vol. 32, no. 9, pp. 1825-1831.

49. Sandquist M., Wong H.R. Biomarkers of sepsis and their potential value in diagnosis, prognosis and treatment. Expert Rev. Clin. Immunol., 2014, Vol. 10, no. 10, pp. 1349-1356.

50. Santos S.S., Carmo A.M., Brunialti M.K., Machado F.R., Azevedo L.C., Assunção M., Trevelin S.C., Cunha F.Q., Salomao R. Modulation of monocytes in septic patients: preserved phagocytic activity, increased ROS and NO generation, and decreased production of inflammatory cytokines. Intensive Care Med. Exp., 2016, Vol. 4, no. 1, 5. doi: 10.1186/s40635-016-0078-1.

51. Sardinha J., Kelly M.E., Zhou J., Lehmann C. Experimental cannabinoid 2 receptor-mediated immune modulation in sepsis. Mediators Inflamm., 2014, Vol. 2014, 978678. doi: 10.1155/2014/978678.

52. Shankar-Hari M., Phillips G.S., Levy M.L., Seymour C.W., Liu V.X., Deutschman C.S., Angus D.C., Rubenfeld G.D., Singer M. Sepsis definitions task force. Developing a new definition and assessing new clinical criteria for septic shock: for the third international consensus definitions for sepsis and septic shock (Sepsis-3). JAMA, 2016, Vol. 315, no. 8, pp. 775-787.

53. Shin H.S., Xu F., Bagchi A., Herrup E., Prakash A., Valentine C., Kulkarni H., Wilhelmsen K., Warren S., Hellman J. Bacterial lipoprotein TLR2 agonists broadly modulate endothelial function and coagulation pathways in vitro and in vivo. J. Immunol., 2011, Vol. 186, no. 2, pp. 1119-1130.

54. Silk E., Zhao H., Weng H., Ma D. The role of extracellular histone in organ injury. Cell Death Dis., 2017, Vol. 8, no. 5, 2812. doi: 10.1038/cddis.2017.52.

55. Soethoudt M., Grether U., Fingerle J., Grim T.W., Fezza F., de Petrocellis L., Ullmer C., Rothenhäusler B., Perret C., van Gils N., Finlay D., MacDonald C., Chicca A., Gens M.D., Stuart J., de Vries H., Mastrangelo N., Xia L., Alachouzos G., Baggelaar M.P., Martella A., Mock E.D., Deng H., Heitman L.H., Connor M., di Marzo V., Gertsch J., Lichtman A.H., Maccarrone M., Pacher P., Glass M., van der Stelt M. Cannabinoid CB 2 receptor ligand profiling reveals biased signalling and off-target activity. Nat. Commun., 2017, no. 8, 13958. doi: 10.1038/ncomms13958.

56. Starosta V., Wu T., Zimman A., Pham D., Tian X., Oskolkova O., Bochkov V., Berliner J.A., Birukova A.A., Birukov K.G. Differential regulation of endothelial cell permeability by high and low doses of oxidized 1-palmitoyl2-arachidonyl-sn-glycero-3-phosphocholine. Am. J. Respir. Cell Mol. Biol., 2012, Vol. 46, no. 3, pp. 331-341.

57. Stiel L., Delabranche X., Galoisy A.C., Severac F., Toti F., Mauvieux L., Meziani F., Boisramé-Helms J. Neutrophil Fluorescence: a new indicator of cell activation during septic shock-induced disseminated intravascular coagulation. Crit. Care Med., 2016, Vol. 44, no. 11, pp. 1132-1136.

58. Szatmary P., Huang W., Criddle D., Tepikin A., Sutton R. Biology, role and therapeutic potential of circulating histones in acute inflammatory disorders. J. Cell. Mol. Med., 2018, Vol. 22, no. 10, pp. 4617-4629.

59. Thooft A., Favory R., Salgado D.R., Taccone F.S., Donadello K., de Backer D., Creteur J., Vincent J.L. Effects of changes in arterial pressure on organ perfusion during septic shock. Crit. Care, 2011, Vol. 15, no. 5, R222. doi: 10.1186/cc10462.

60. Tschöp J., Kasten K.R., Nogueiras R., Goetzman H.S., Cave C.M., England L.G., Dattilo J., Lentsch A.B., Tschöp M.H., Caldwell C.C. The cannabinoid receptor 2 is critical for the host response to sepsis. J. Immunol., 2009, Vol. 183, no. 1, pp. 499-505.

61. Vallabhajosyula S., Jentzer J.C., Kotecha A.A., Murphree Jr., Barreto E.F., Khanna A.K., Iyer V.N. Development and performance of a novel vasopressor-driven mortality prediction model in septic shock. Ann. Intensive Care, 2018, Vol. 8, no. 1, 112. doi: 10.1186/s13613-018-0459-6.

62. Vaure C., Liu Y. A comparative review of Toll-like receptor 4 expression and functionality in different animal species. Front. Immunol., 2014, no. 5, 316. doi: 10.3389/fimmu.2014.00316.

63. Venkatesh B., Finfer S., Cohen J., Rajbhandari D., Arabi Y., Bellomo R., Billot L., Correa M., Glass P., Harward M., Joyce C., Li Q., McArthur C., Perner A., Rhodes A., Thompson K., Webb S., Myburgh J.; ADRENAL Trial Investigators and the Australian–New Zealand Intensive Care Society Clinical Trials Group. Adjunctive glucocorticoid therapy in patients with septic shock. N. Engl. J. Med., 2018, Vol. 378, no. 9, pp. 797-808.

64. Wilson J.K., Zhao Y., Singer M., Spencer J., Shankar-Hari M. Lymphocyte subset expression and serum concentrations of PD-1/PD-L1 in sepsis – pilot study. Crit. Care, 2018, no. 22, 95. doi: 10.1186/s13054-018-2020-2.

65. Wojewoda C. Pathology consultation on matrix-assisted laser desorption ionization-time of flight mass spectrometry for microbiology. Am. J. Clin. Pathol., 2013, Vol. 140, no. 2, pp. 143-148.

66. Wong C.H.Y., Jenne C.N., Petri B., Chrobok N.L., Kubes P. Nucleation of platelets with bloodborne pathogens on Kupffer cell precedes other innate immunity and contributes to bacterial clearance. Nat. Immunol., 2013, Vol. 14, no. 8, pp. 785-792.

67. Wong H.R., Cvijanovich N.Z., Anas N., Allen G.L., Thomas N.J., Bigham M.T., Weiss S.L., Fitzgerald J., Checchia P.A., Meyer K., Quasney M., Hall M., Gedeit R., Freishtat R.J., Nowak J., Raj S.S., Gertz S., Howard K., Harmon K., Lahni P., Frank E., Hart K.W., Lindsell C.J. Prospective testing and redesign of a temporal biomarker based risk model for patients with septic shock: implications for septic shock biology. EBioMedicine, 2015, Vol. 2, no. 12, pp. 2087-2093.

68. Xu J., Zhang X., Monestier M., Esmon N.L., Esmon C.T. Extracellular histones are mediators of death through TLR2 and TLR4 in mouse fatal liver injury. J. Immunol., 2011, Vol. 187, no. 5, pp. 2626-2631.

69. Yealy D.M., Kellum J.A., Huang D.T., Barnato A.E., Weissfeld L.A., Pike F., Terndrup T., Wang H.E., Hou P.C., LoVecchio F., Filbin M.R., Shapiro N.I., Angus D.C. A randomized trial of protocol-based care for early septic shock. N. Engl. J. Med., 2014, Vol. 370, no. 18, pp. 1683-1693.

70. Yi Y.S. Regulatory Roles of the caspase-11 non-canonical inflammasome in inflammatory diseases. Immune Netw., 2018, Vol. 18, no. 6, e41. doi: 10.4110/in.2018.18.e41.

71. Zhang H.X., Liu S.J., Tang X.L. h3 S attenuates LPS-induced acute lung injury by reducing oxidative/nitrative stress and inflammation. Cell. Physiol. Biochem., 2016, Vol. 40, no. 6, pp. 1603-1612.

72. Zhao T., Pan B., Alam H.B., Liu B., Bronson R.T., Deng Q., Wu E., Li Y. Protective effect of Cl-amidine against CLP-induced lethal septic shock in mice. Sci. Rep., 2016, no. 6, 36696. doi: 10.1038/srep36696.

73. Zhou J., Burkovskiy I., Yang H., Sardinha J., Lehmann C. CB2 and GPR55 receptors as therapeutic targets for systemic immune dysregulation. Front. Pharmacol., 2016, Vol. 7, 264. doi: 10.3389/fphar.2016.00264.

Рефрактерный септический шок (часть 1) | Плоткин

1. Bai X., Yu W., Ji Wu. et al. Early versus delayed administration of norepinephrine in patients with septic shock // Crit. Care. – 2014. – № 18. – P. 532-542. doi: 10.1186/s13054-014-0532-y.

2. Beck V., Chateau D., Bryson G. L. et al. Timing of vasopressor initiation and mortality in septic shock: a cohort study // Crit. Care. – 2014. – Vol. 18. – R97. doi: 10.1186/cc13868.

3. Belletti A., Nagy A., Sartorelli M. et al. Effect of continuous epinephrine infusion on survival in critically ill patients: a meta-analysis of randomized trials // Crit. Care Med. – 2020. – Vol. 48, № 3. – P. 398‒405. doi: 10.1097/CCM.0000000000004127.

4. Boussekey N., Chiche A., Faure K. et al. A pilot randomized study comparing high and low volume hemofiltration on vasopressor usein septic shock // Intens. Care Med. – 2008. – Vol. 34, № 9. – P. 1646‒1653. doi: 10.1007/s00134-008-1127-3.

5. Byrne L., Obonyo N. G., Diab S. D., Dunster K. R. et al. Unintended consequences; fluid resuscitation worsens shock in an ovine model of endotoxemi // Am. J. Respir. Crit. Care Med. – 2018. – Vol. 198, № 8. – P. 1043‒1054. http://dx.doi.org/10.1164/rccm.201801-0064OC.

6. Cecconi M., de Backer D., Antonelli M. et al. Consensus on circulatory Shock and hemodynamic monitoring. Task forse of the European Society of Intensive Care Medicine // Intens. Care Med. – 2014. – Vol. 40. – P. 1795‒1815. doi 10.1007/s00134-014-3525-z.

7. Ikeda K., Liu X., Kida K. et al. Thiamine as a neuroprotective agent after cardiac arrest // Resuscitation. – 2016. – Vol. 105. – P. 138‒144. doi: 10.1016/j.resuscitation.2016.04.024.

8. Jankowski S., Vincent J. L. Calcium administration for cardiovascularsupport in critically ill patients: when is it indicated? // J. Intens. Care Med. – 1995. – Vol. 10, № 2. – P. 91‒100. doi: 10.1177/088506669501000205.

9. Jentzer J. C., Vallabhajosyula S., Ashish K. et al. Management of Refractory Vasodilatory Shock // CHEST. – 2018. – Vol. 154, № 2. – P. 416‒426. doi: 10.1016/j.chest.2017.12.021. Epub 2018 Jan.

10. Li Jing. Evidence is stronger than you think: a meta-analysis of vitamin C use in patients with sepsis // Crit. Care. – 2018. – Vol 22. – P. 258‒270. doi: 10.1186/s13054-018-2191-x.

11. Maitland K., George E. C., Evans J. A. et al. Exploring mechanisms of excess mortality with early fluid resuscitation: insights from the FEAST trial // BMC Med. – 2013. – Vol. 11, № 1. – P. 68‒77. doi: 10.1186/1741-7015-11-68.

12. Maitland K., Kiguli S., Opoka R. O. et al. Mortality after fluid bolus in African children with severe infection // N. Engl. J. Med. – 2011. – Vol. 364. – P. 2483–2495. doi: 10.1056/NEJMoa1101549. Epub 2011 May 26.

13. Marik P. E., Khangoora V., Rivera R. et al. Hydrocortisone, vitamin C, andthiamine or the treatment of severe sepsis and septic shock: a retrospective before-after study // Chest. – 2017. – Vol. 151, № 6. – P. 1229–1238. doi: 10.1016/j.chest.2016.11.036. Epub 2016 Dec 6.

14. Moskowitz A., Andersen L. W., Huang D. T. et al. Ascorbic acid, corticosteroids, and thiamine in sepsis: a review of the biologic rationale and the present state of clinical evaluation // Crit. Care. – 2018. – Vol 22. – P. 283‒290. doi: 10.1186/s13054-018-2217-4.

15. Ospina-Tascón G. A., Hernandez G., Alvarez I. et al. Effects of very early start of norepinephrine in patients with septic shock: a propensityscore-based analysis // Crit. Care. – 2020. – Vol. 24. – P. 52‒61. doi: 10.1186/s13054-020-2756-2763.

16. Rhodes A., Evans L. E., Alhazzani W. et al. Surviving Sepsis Campaign: International Guidelines for Management of Sepsis and Septic Shock: 2016. // Crit. Care Med. – 2017. – Vol. 45, № 3. – P. 62‒67.

17. Seymour C. W., Gesten F., Prescott H. C. et al. Time to treatment andmortality during mandated emergency care for sepsis // N. Engl. J. Med. – 2017. – Vol. 376, № 23. – P. 2235–2244. doi: 10.1056/NEJMoa1703058. Epub. 2017 May 21.

18. Shi R., Tie H. Benefit of hydrocortisone, thiamine, and vitamin C for patients with sepsis or septic shock? Too early to draw conclusions // Crit. Care. – 2020. – Vol. 24. – P. 431‒440. doi: 10.1007/s00134-017-4683-6. Epub. 2017 Jan 18.

19. Shin T. G., Kim Y.-J., Ryoo S. M. et al. Early vitamin C and thiamine administration to patients with septic shock in emergency departments: propensity score-based analysis of a before-and-after cohort stud // J. Clin. Med. – 2019. – Vol 8, № 102. – P. 28-30. doi: 10.3390/jcm8010102.

20. Singer M., Deutschman C. S., Seymour C. W. et al. The third international consensus definitions for sepsis and septic shock (Sepsis-3) // JAMA. – 2016. – Vol. 315. – P. 801–810. doi: 10.1001/jama.2016.0289.

21. Spoelstra-de Man A. M. E., Oudemans-van Straaten H. M., Berger M. M. Adjuvant vitamin C for sepsis: mono or triple? // Crit. Care. – 2019. – Vol. 23. – P. 425‒436. doi: 10.1186/s13054-019-2717-x.

22. Tagami T., Matsui H., Fushimi K. et al. Low dose corticosteroid treatment and mortality in refractory abdominal septic shock after emergency laparotomy // Ann. Intens. Care. – 2015. – № 5. – P. 32‒38. doi: 10.1186/s13613-015-0074-8. Epub. 2015 Oct 29.

23. Velissaris D., Karamouzos V., Ktenopoulos N. et al. The use of sodium bicarbonate in the treatment of acidosis in sepsis: a literature update on a long term debate // Crit. Care Res. Pract. – 2015. – № 2. – P. 605–630. doi: 10.1155/2015/605830. Epub 2015 Jul 30.

24. Vincent J.-L., Jones G., David Sh. et al. Frequency and mortality of septic shock in Europe and North America: a systematic review and meta-analysis // Crit. Care. – 2019. – Vol. 23. – P. 196‒203. doi: 10.1186/s13054-019-2478-6.

Сепсис-индуцированное повреждение эндотелиального гликокаликса (обзор литературы)

Я.Ю. Ильина, Е.В. Фот, В.В. Кузьков, М.Ю. Киров

ФГБОУ ВО «Северный государственный медицинский университет», Архангельск

ГБУЗ АО «Первая городская клиническая больница им. Е.Е. Волосевич», Архангельск

Для корреспонденции: Ильина Яна Юрьевна — аспирант кафедры анестезиологии и реаниматологии ФГБОУ ВО «Северный государственный медицинский университет»,

Архангельск; e-mail: [email protected]

Для цитирования: Ильина Я.Ю., Фот Е.В., Кузьков В.В., Киров М.Ю. Сепсис-индуцированное повреждение эндотелиального гликокаликса (обзор литературы). Вестник интенсивной терапии имени А.И. Салтанова. 2019;2:32-39 DOI: 10.21320/1818-474X-2019-2-32-39

Реферат

Гликокаликс представляет собой гелеобразный слой, покрывающий поверхность сосудистых эндотелиальных клеток. Он состоит из прикрепленных к мембране протеогликанов, гликозаминогликановых цепей, гликопротеинов и адгезивных белков плазмы. Гликокаликс играет ключевую роль в поддержании гомеостаза сосудов, контролирует проницаемость сосудов и тонус микроциркуляторного русла, предотвращает микрососудистый тромбоз и регулирует адгезию лейкоцитов. При сепсисе и септическом шоке происходит повреждение и сброс гликокаликса. Деградация гликокаликса активируется активными формами кислорода и провоспалительными цитокинами, такими как фактор некроза опухоли (TNF) и интерлейкин-1β (ИЛ-1β). Опосредованная воспалением деградация гликокаликса приводит к гиперпроницаемости сосудов, нерегулируемой вазодилатации, тромбозу микрососудов и усиленной адгезии лейкоцитов. Клинические исследования продемонстрировали корреляцию между уровнями гликокаликсных компонентов в крови и дисфункцией органов и смертностью при сепсисе и септическом шоке. Индуцированное воспалением повреждение гликокаликса может быть причиной ряда специфических клинических эффектов сепсиса, включая острое повреждение почек, дыхательную недостаточность и дисфункцию печени. Инфузионная терапия является неотъемлемой частью лечения сепсиса, но сверхагрессивные методы инфузионной нагрузки (приводящие к гиперволемии) могут усиливать деградацию гликокаликса. Более того, некоторые маркеры деградации гликокаликса, такие как циркулирующие уровни синдекана-1 или гепарансульфат, могут использоваться в качестве маркеров эндотелиальной дисфункции и тяжести сепсиса.

Ключевые слова: эндотелиальный гликокаликс, эндотелий, сепсис, септический шок, сброс гликокаликса, сосудистая проницаемость

Поступила: 08.02.2019

Принята к печати: 26.03.2019

Читать статью в PDF

Эндотелиальный гликокаликс (ЭГ) представляет собой важную часть сосудистого барьера. Гликокаликс — это гелеобразная структура, расположенная между потоком крови и эндотелиальными клетками сосудистой стенки. Сепсис и септический шок сопровождаются тяжелым повреждением эндотелиальной системы и деградацией ЭГ, что приводит к нарушениям регуляции гомеостаза и проницаемости сосудистой стенки, вызывая повреждение микроциркуляторного русла [1, 2]. ЭГ играет ключевую роль в физиологии системы микроциркуляции и эндотелия и участвует в регуляции тонуса микроциркуляторного русла и сосудистой проницаемости, поддержании онкотического градиента через эндотелиальный барьер, а также адгезии/ миграции лейкоцитов и профилактике тромбообразования [3–6]. Конформационные изменения в структуре ЭГ приводят к высвобождению оксида азота, что способствует регуляции вазомоторного тонуса и тканевой перфузии [6]. Локальное и системное воспаление ведет к изменениям в структуре и физиологии гликокаликса и в результате — к дисфункции эндотелия. Разрушение гликокаликса при воспалении связано с усилением капиллярной проницаемости и выходом альбумина и жидкости в межклеточное пространство [5]. Деградация гепарансульфата ведет к возникновению прокоагулянтного состояния с последующим микротромбозом и потере антиоксидантных свойств с прогрессирующим окислительным повреждением эндотелия [7–12].

Строение эндотелия и эндотелиального гликокаликса

Эндотелий является одной из крупнейших клеточных систем человеческого организма. Его общий вес и площадь составляют приблизительно 1 кг и 5000 м2 соответственно, а его толщина варьирует от 0,1 до 1 мкм [13]. Гликокаликс — важная часть сосудистого барьера и представляет собой гелеобразную структуру, расположенную между потоком крови и эндотелиальными клетками сосудистой стенки. ЭГ взаимодействует с плазмой и липидами [14] и представляет собой поверхностный слой, состоящий из гликопротеинов, протеогликанов и боковых цепей гликозаминогликанов. Протеогликаны имеют в своей структуре протеиновое ядро, к которому прикрепляются отрицательно заряженные гликозаминогликаны. К протеиновым ядрам относят, в частности, синдеканы, глипиканы, мимеканы, перлаканы и бигликаны. Их основными задачами являются передача сигнала из внеклеточного окружения в клетку и везикулярный транспорт. Выделяют пять типов боковых цепей гликозаминогликанов, которые на 50–90 % состоят из гепарансульфата, а также включают дерматансульфат, кератансульфат и гиалуронан [3, 4, 15]. Известно, что гликозаминогликаны участвуют в процессах передачи клеточного сигнала, эмбрио- и ангиогенеза, регуляции коагуляции крови, а также в развитии и метастазировании опухоли [16]. Такие растворимые компоненты, как альбумин, несвязанные молекулы гиалуроновой кислоты, тромбомодулин и различные сывороточные протеины (например, супероксиддисмутаза и антитромбин III), могут быть связаны с поверхностью гликокаликса [17]. Структура ЭГ схематически представлена на рис. 1.

Рис. 1. Структура эндотелиального гликокаликса [18] Ec-SOD — супероксиддисмутаза 3; АТ III — антитромбин III; ГАГ — гликозаминогликаны

Повреждение ЭГ приводит к росту в плазме компонентов его деградации, таких как синдекан-1 (S1), гепарансульфат-протеогликан (HSPG) и гиалуронан, которые могут быть определены методом иммуноферментного анализа [19].

Шок-индуцированная гиперактивация симпатоадреналовой системы приводит к повреждению эндотелиальных клеток и ЭГ [15]. К наиболее частым причинам эндотелиопатии относят сепсис и септический шок [20], геморрагический шок [21], атеросклероз [22], острый коронарный синдром [23], заболевания почек [24], сахарный диабет [25], гиперволемию [26], обширные хирургические вмешательства, ишемию/ реперфузию [27–29], искусственное кровообращение (ИК) [19, 30]. Структура интактного и поврежденного ЭГ представлена на рис. 2.

Рис. 2. Структура неповрежденного (А) и поврежденного (Б) эндотелиального гликокаликса [Josef Pflug. Vascular Laboratory, 2016]

Функции эндотелиального гликокаликса

ЭГ регулирует сосудистую проницаемость и взаимодействие между клетками крови и сосудистой стенкой, реологические свойства крови и микросреду [13]. Adamson et al. в своих работах доказали, что ЭГ (ранее не рассматриваемый в концепции Старлинга) непосредственно определяет процессы фильтрации в сосудистом русле через создание градиентов гидростатического и онкотического давления, что играет важную роль в регуляции проницаемости сосудистой стенки [13, 31, 32].

ЭГ отталкивает эритроциты от люминальной поверхности эндотелия, способствуя их дальнейшему продвижению по сосудистому руслу. Таким же образом ЭГ препятствует адгезии тромбоцитов к сосудистой стенке [18]. Кроме того, ЭГ ослабляет взаимодействие между тромбоцитами и лейкоцитами. Во-первых, его отрицательный заряд отталкивает клетки, во-вторых, в структуру ЭГ входят молекулы адгезии, такие как PECAM-1 (platelet/endothelial cell adhesion molecule-1, молекула адгезии тромбоцитов с эндотелием-1), VCAMs (vascular cell adhesion molecule, сосудистая молекула клеточной адгезии) и ICAMs (intercellular adhesion molecule, молекула клеточной адгезии) [13, 18]. Эти молекулы становятся активными во время воспаления и облегчают скольжение и адгезию клеток во время диапедеза [33].

Гликокаликс защищает эндотелиальные клетки от напряжения сдвига, индуцированного потоком крови, путем генерации адаптивного клеточного ответа на воздействие кровотока, необходимого для поддержания гемостаза. Напряжение сдвига — это сила, прикладываемая к верхнему слою ламинарно текущей жидкости, вызывающая смещение нижележащих слоев относительно друг друга в направлении прикладываемой силы [34]. Таким образом, увеличение напряжения сдвига, опосредованное через ЭГ, увеличивает выработку оксида азота (NO), что, в свою очередь, расширяет сосуды и снижает напряжение сдвига [35]. Кроме того, эндотелиальные клетки, подверженные напряжению сдвига, усиливают в 2 раза выработку гиалуроновой кислоты в гликокаликсе, что также уменьшает напряжение сдвига [14]. Повреждение гликокаликса нарушает эти механизмы и реакцию эндотелия на напряжение сдвига, что может приводить к развитию тромбоза и атеросклероза [36].

С системой ЭГ взаимодействует несколько компонентов системы антикоагуляции, в том числе антитромбин III, который является ингибитором тромбина и активированных факторов IX и X. Антикоагулянтная активность антитромбина III усиливается за счет связывания с гепарансульфатом, который является структурным звеном ЭГ. Еще один антикоагулянт, тромбомодулин, вырабатывается эндотелиальными клетками и содержит хондроитинсульфат, который взаимодействует с тромбином, что приводит к активации протеина С. И, наконец, ингибитор пути тканевого фактора связывается через гепарансульфат для ингибирования факторов VIIa и Xa [33].

Повреждение эндотелия и эндотелиального гликокаликса при септическом шоке

При сепсисе и септическом шоке отмечается тяжелое повреждение эндотелиальной системы с деградацией ЭГ, которое приводит к нарушениям регуляции гомеостаза и проницаемости сосудистой стенки, вызывая повреждение микроциркуляторного русла [1, 2]. При сепсисе поврежденный слой ЭГ истончается, что ведет к выходу белков (альбумина) и жидкости через сосудистую стенку в интерстициальное пространство, а в дальнейшем — к гиповолемии, гипоальбуминемии и отеку тканей [37]. Таким образом, недостаточность системы эндотелия и ЭГ на фоне сепсиса запускает механизм полиорганной недостаточности (ПОН). Основными триггерами ПОН являются провоспалительные медиаторы, включая интерлейкин-1 (ИЛ-1), ИЛ-2, ИЛ-6, фактор некроза опухолей (TNF) и другие молекулы, высвобождающиеся при воспалении (брадикинин, тромбин, гистамин, фактор роста эндотелия сосудов), которые вызывают повреждение и активацию компонентов ЭГ при септическом шоке, а также стимулируют выброс межклеточных и сосудистых молекул клеточной адгезии. Эти медиаторы приводят к скоплению, адгезии и миграции лейкоцитов, что запускает воспалительные процессы в эндотелии и тканях и ведeт к дальнейшему повреждению ЭГ с прогрессированием капиллярной утечки в интерстициальное пространство [38].

Окислительный стресс при сепсисе также играет значимую роль в повреждении ЭГ. In vitro было показано, что выброс супероксидных радикалов и гидроксильных радикалов приводит к фрагментации гликозаминогликанов с последующей утратой части их компонентов [39, 40]. При деградации ЭГ клетки эндотелия подвергаются окислительному стрессу, который сопровождается увеличением пористости и проницаемости сосудов и интерстициальными потерями альбумина. Эти процессы наблюдаются не только у пациентов с септическим шоком, но и на фоне сахарного диабета, а также при артериальной гипертензии [6, 29]. Повреждение ЭГ приводит к высвобождению оксида азота (NO) и эндотелина, которые регулируют сокращение клеток гладкой мускулатуры и являются основными медиаторами, регулирующими сосудистый тонус [41], в том числе на фоне септического шока [42].

Системное воспаление и повреждение ЭГ при септическом шоке также вносят значимый вклад в развитие нарушений в коагуляционной системе и определяются как протромботическое и антифибринолитическое состояние, которое может привести к диссеминированному внутрисосудистому тромбозу с последующей ишемией органов и развитием ПОН. Клинически этот феномен может проявиться одним из следующих фенотипов: ДВС-синдром, тромботическая тромбоцитопеническая пурпура, гемолитико-уремический синдром, тромбоцитопения, ассоциированная с ПОН. Деградация гепарансульфата ведет к возникновению прокоагулянтного состояния с последующим микротромбозом и потере антиоксидантных свойств эндотелия с его прогрессирующим окислительным повреждением [7–12].

В ходе ряда крупных многоцентровых исследований Johansson et al. продемонстрировали, что у пациентов с сепсисом отмечалась более высокая концентрация S1 в плазме в отличие от больных без воспалительного очага [15, 43, 44]. Steppan et al. в своей работе также показали более высокую концентрацию S1 в плазме у пациентов с септическим шоком по сравнению с группой пациентов, которым проводились обширные абдоминальные вмешательства [45]. В своей недавней работе Ostrowski et al. установили значимую положительную корреляцию между уровнем S1 и тяжестью ПОН, оцененной по шкале SOFA (Sequential Organ Failure Assessment), у пациентов на искусственной вентиляции легких с клиникой септического шока [46]. Также было установлено, что повышение концентрации в плазме крови S1 ассоциируется с дальнейшим повреждением эндотелия и коррелирует с активацией воспалительных цитокинов [47], коагулопатией и повышением частоты летальных исходов [44].

Необходимо отметить, что эндотелий представляет собой высокогетерогенную в морфологическом и функциональном плане систему, которая отличается не только в сосудах (т. е. в артериях, артериолах, капиллярах, венулах и венах), но и в тканях органов. Этими различиями будет определяться и гетерогенный ответ различных органов при септическом шоке [48]. В настоящее время обсуждается теория адекватного или нормального и патологического ответа организма на воспалительный процесс. Так, при появлении очага инфекции (например, пневмония или инфекция мягких тканей) вначале будут отмечаться адекватная или нормальная реакция организма в виде местной вазодилатации и увеличение проницаемости капилляров в пораженной области, что позволяет обеспечить адекватное скопление лейкоцитов в месте размножения микроорганизмов. Кроме того, активация системы свертывания и вазоконстрикция на границе очага помогают предупредить дальнейшее распространение инфекции. Однако на более поздних стадиях сепсиса изменения эндотелия и ЭГ будут способствовать снижению сосудистого тонуса, что приводит к нарушению микрососудистой перфузии, генерализации капиллярной утечки и ДВС-синдрому [49].

Следует отметить, что чрезмерная инфузионная терапия при сепсисе может приводить к деградации ЭГ.

В ходе ряда исследований было установлено, что гиперволемия приводит к растяжению стенок предсердия и высвобождению предсердными кардиомиоцитами предсердного натрийуретического пептида, который, в свою очередь, оказывает негативный эффект на ЭГ, вызывая его повреждение, что в последующем приводит к увеличению сосудистой проницаемости, воспалению и отеку тканей [60].

Потенциальные терапевтические подходы для подавления деградации гликокаликса при сепсисе

В настоящее время изучается ряд новых молекул, которые могут оказывать благоприятное протективное воздействие на ЭГ. Так, например, S1P (сфинголипид) может сохранять целостность ЭГ, предотвращая деградацию и сброс синдекана-1. S1P активирует рецептор S1P1, а активация рецептора S1P1 ослабляет активность матриксной металлопротеиназы (MMP), которая и вызывает повреждение и деградацию синдекана-1 [50]. В своем недавнем исследовании Coldewey et al. установили, что низкий уровень S1P в плазме у пациентов с сепсисом и септическим шоком ассоциирован с тяжестью течения воспалительного процесса и ПОН [51]. Известно, что гепарин защищает гликокаликс от деградации при сепсисе, выступая в качестве ингибитора гепараназы, которая выделяет гепарансульфат из ЭГ. Лабораторные исследования показали, что истончение ЭГ в микрососудах легких связано с деградацией гепарансульфата [52]. Поскольку активация гепараназы может повышать уровень экспрессии ММР, гепарин также может приводить к снижению уровня экспрессии ММР путем ингибирования активности гепараназы [53].

Сулодексид, высокоочищенный продукт экстракции из слизистой оболочки кишечника свиньи, как сообщалось, также ингибирует гепараназную активность [54]. В экспериментальном исследовании Song et al. [55] сообщили, что введение сулодексида мышам при сепсисе приводило к уменьшению сброса гепарансульфата и синдекана-4.

Фактор роста фибробластов (FGF) является медиатором физиологической репарации гликокаликса. Он быстро активируется циркулирующими фрагментами гепарансульфата, образующимися при деградации гликокаликса, и связывается с рецептором FGF, что служит сигналом для активации молекул, отвечающих за восстановление гликокаликса, таких как экзостозин-1, фермент, ответственный за синтез гепарансульфата. Однако при сепсисе этот процесс репарации значительно сокращается, поскольку передача сигналов от активированного рецептора FGF ингибируется [56]. Усиление этого сигнала, восстанавливающего структуру гликокаликса, ослабленного при сепсисе, является потенциальным терапевтическим подходом для восстановления слоя гликокаликса и улучшения его функции [57].

Важным аспектом терапии сепсиса служит контроль уровня гликемии, который может снижать степень повреждения и сброса гликокаликса при сепсисе и сохранять функцию эндотелия [58, 59]. В своей работе Nieuwdorp et al. показали, что гипергликемия, не корригированная в течение 6 ч, приводит к снижению системного объема гликокаликса примерно на 50 % от исходных значений. Кроме повреждения гликокаликса, гипергликемия ведет к увеличению в плазме фактора свертывания VIIa и тканевого тромбопластина. С системой гликокаликса связаны и ингибитор тромбина, и фактор Xa [33]. Таким образом, изменения системы ЭГ оказывают непосредственное влияние на коагуляцию и фибринолитический ответ [59]. Интересно, что повреждение гликокаликса, вызванное гипергликемией, можно уменьшить назначением N-ацетилцистеина [59].

Определенную роль в защите гликокаликса играет и альбумин. С помощью альбумина осуществляется перенос синдекана-1 от эритроцитов к эндотелию, где он способствует восстановлению гликокаликса, подавляя активность ММР [50, 61]. Jacob et al. в своих работах на животных показали, что альбумин предупреждает повреждение гликокаликса более эффективно, чем 6% гидроксиэтилкрахмал или 0,9% раствор натрия хлорида [62, 63]. Спорным остается вопрос о протективном воздействии свежезамороженной плазмы на ЭГ. Ряд авторов в ходе исследований на животных в модели геморрагического шока показал негативный эффект свежезамороженной плазмы на гликокаликс [64–66]. Тем не менее в клинической работе Straat et al. продемонстрировано, что после введения свежезамороженной плазмы пациентам с септическим шоком отмечалось значимое снижение концентрации синдекана-1 по сравнению с исходными значениями [67].

Кортикостероиды могут снижать воспалительное повреждение эндотелия и ЭГ [68]. Известно, что кортикостероиды ингибируют синтез цитокинов, в частности ТNF-α, который приводит к перестройке клеток эндотелия, и могут способствовать сохранению целостности эндотелия при сепсисе [69]. На функцию гликокаликса может влиять и целый ряд других препаратов — ингаляционные, местные и внутривенные анестетики, а также многочисленные лекарственные средства, применяемые для лечения сопутствующей патологии у больных с сепсисом, однако аспекты их применения находятся вне рамок данного обзора.

Таким образом, повреждение ЭГ является важным компонентом патогенеза сепсиса, требующим поиска новых терапевтических воздействий. Компоненты ЭГ могут служить маркерами повреждения эндотелия при сепсисе, отражая тяжесть системного воспаления.

Источники финансирования. Исследование выполнено при поддержке гранта Президента РФ для ведущих научных школ НШ-3927.2018.7.

Конфликт интересов. Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.

Вклад авторов. Ильина Я.Ю. — работа с научной литературой, сбор информации, написание текста. Фот Е.В., Кузьков В.В. — редактирование статьи; Киров М.Ю. — редактирование, утверждение окончательного варианта статьи.

ORCID авторов

Ильина Я.Ю. — 0000-0002-5942-1243

Фот Е.В. — 0000-0003-0052-8086

Кузьков В.В. — 0000-0002-8191-1185

Киров М.Ю. — 0000-0002-4375-3374

Литература

1. Uchimido R., Schmidt E.P., Shapiro N.I. The glycocalyx: a novel diagnostic and therapeutic target in sepsis. Crit. Care. 2019; 23: 16. DOI: 10.1186/s13054-018-2292-6
2. Colbert J.F., Schmidt E.P. Endothelial and microcirculatory function and dysfunction in sepsis. Clin. Chest. Med. 2016; 37: 263–275. DOI: 10.1016/j.ccm.2016.01.009
3. Максименко А.В. Эндотелиальный гликокаликс — значимая составная часть двойного защитного слоя сосудистой стенки: диагностический индикатор и терапевтическая мишень. Кардиологический вестник. 2016; 11(3): 94–100. [Maksimenko A.V. endothelial glygogalyx is significant constitutive part of double protective layer into vascular wall: diagnostic index and therapeutic target. Kardiologicheskij Vestnik. 2016; 11(3): 94–100. (In Russ)]
4. Гончар И.В., Балашов С.А.,. Валиев И.А., Мелькумянц А.М. Роль эндотелиального гликокаликса в механогенной регуляции тонуса артериальных сосудов. Труды московского физико-химического института. 2017; 1: 101–108. [Gonchar I.V., Balashov S.A., Valiev I.A., Melkumyanz А.М. The role of endothelial glycocalyx in the mechanogenic regulation of arterial vascular tone. Proceedings of the Moscow Institute of Physics and Chemistry. 2017; 1: 101–108. (In Russ)]
5. Woodcock T.E., Woodcock T.M. Revised Starling equation and the glycocalyx model of transvascular fluid exchange: an improved paradigm for prescribing intravenous fluid therapy. Br. J. Anaesth. 2012; 108: 384–394. DOI: 10.1093/bja/aer515
6. Frati-Munari A.C. Medical significance of endothelial glycocalyx. Arch Cardiol Mex. 2013; 83: 303–312. DOI: 10.1016/j.acmx.2013.04.015
7. Kolářová H., Ambrůzová B., Svihálková L., et al. Modulation of endothelial glycocalyx structure under inflammatory conditions. Mediators Inflamm. 2014: ID 694312. DOI: 10.1155/2014/694312
8. Singh A., Ramnath R.D., Foster R.R., et al. Reactive oxygen species modulate the barrier function of the human glomerular endothelial glycocalyx. PLoS One. 2013; 8(1): e55852. DOI: 10.1371/journal.pone.0055852
9. Stehouwer C.D., Smulders YM. Microalbuminuria and risk for cardiovascular disease: analysis of potential mechanisms. J. Am. Soc. Nephrol. 2006; 17: 2106–2111. DOI: 10.1681/ASN.2005121288
10. Forbes J.M., Coughlan M.T., Cooper ME. Oxidative stress as a major culprit in kidney disease in diabetes. Diabetes. 2008; 57: 1446–1454. DOI: 10.2337/db08–0057
11. Adachi T., Fukushima T., Usami Y., et al. Binding of human xanthine oxidase to sulphated glycosaminoglycans on the endothelial-cell surface. Biochem J. 1993; 289: 523–527. DOI: 10.1042/bj2890523
12. Becker M., Menger M.D., Lehr H.A. Heparin-released superoxide dismutase inhibits postischemic leukocyte adhesion to venular endothelium. Am. J. Physiol. 1994; 267: 925–930. DOI: 10.1152/ajpheart.1994.267.3.H925
13. Becker B.F., Chappell D., Bruegger D., et al. Therapeutic strategies targeting the endothelial glycocalyx: acute deficits, but great potential. Cardiovasc. Res. 2010; 87: 300–310. DOI: 10.1093/cvr/cvq137
14. Gouverneur M., Spaan J.A., Pannekoek H., et al. Fluid shear stress stimulates incorporation of hyaluronan into endothelial cell glycocalyx. American Journal of Physiology. Heart and Circulatory Physiology. 2006; 290: 458–462. DOI: 10.1152/ajpheart.00592.2005
15. Johansson P.I., Henriksen H.H., Stensballe J., et al. Traumatic endotheliopathy: a prospective observational study of 424 severely injured patients. Ann. Surg. 2017; 265(3): 597–603. DOI: 10.1097/SLA.0000000000001751
16. Gandhi N.S., Mancera R.L. The structure of glycosaminoglycans and their interactions with proteins. Chem. Biol. Drug. Des. 2008; 72(6): 455–482. DOI: 10.1111/j.1747-0285.2008.00741.x
17. Paulus P., Jennewein C., Zacharowski K. Biomarkers of endothelial dysfunction: can they help us deciphering systemic inflammation and sepsis? Biomarkers. 2011; 16: 11–21. DOI: 10.3109/1354750X.2011.587893
18. Reitsma S., Slaaf D.W., Vink H., et al. The endothelial glycocalyx: composition, functions, and visualization. Pflugers Archiv: European Journal of Physiology. 2007; 454: 345–359. DOI: 10.1007/s00424-007-0212-8
19. Rehm M., Bruegger D., Christ F., et al. Shedding of the endothelial glycocalyx in patients undergoing major vascular surgery with global and regional ischemia. Circulation. 2007; 116: 1896–1906. DOI: 10.1161/circulationaha.106.684852
20. Burke-Gaffney A., Evans T.W. Lest we forget the endothelial glycocalyx in sepsis. Crit. Care. 2012; 16: 121. DOI: 10.1186/cc11239
21. Kozar R.A., Peng Z., Zhang R., et al. Plasma restoration of endothelial glycocalyx in a rodent model of hemorrhagic shock. Anesth. Analg. 2011; 112: 1289–1295. DOI: 10.1213/ANE.0b013e318210385c
22. Cancel L.M., Ebong E.E., Mensah S., et al. Endothelial glycocalyx, apoptosis and inflammation in an atherosclerotic mouse model. Atherosclerosis. 2016; 252: 136–146. DOI: 10.1016/j.atherosclerosis.2016.07.930
23. Miranda C.H., de Carvalho Borges M., Schmidt A., et al. Evaluation of the endothelial glycocalyx damage in patients with acute coronary syndrome Atherosclerosis. 2016; 247: 184–188. DOI: 10.1016/j.atherosclerosis.2016.02.023
24. Padberg J.S., Wiesinger A., di Marco G.S. Damage of the endothelial glycocalyx in chronic kidney disease. Atherosclerosis. 2014; 234: 335–343. DOI: 10.1016/j.atherosclerosis.2014.03.016
25. Nieuwdorp M., Mooij H.L., Kroon J., et al. Endothelial glycocalyx damage coincides with microalbuminuria in type 1 diabetes. Diabetes. 2006; 55: 1127–1132. DOI: 10.2337/diabetes.55.04.06.db05–1619
26. Jacob M., Saller T., Chappell D., et al. Physiological levels of A-, B- and C-type natriuretic peptide shed the endothelial glycocalyx and enhance vascular permeability. Basic Res Cardiol. 2013; 108: 347. DOI: 10.1007/s00395-013-0347-z
27. Salmon A.H., Satchell S.C. Endothelial glycocalyx dysfunction in disease: albuminuria and increased microvascular permeability. J. Pathol. 2012; 226: 562–574. DOI: 10.1002/path.3964
28. Myburgh J.A., Mythen M.G. Resuscitation fluids. N. Engl. J. Med.. 2013; 369: 1243–1251.
29. Henrich M., Gruss M., Weigand M.A. Sepsis-induced degradation of endothelial glycocalyx. Sci World J. 2010; 10: 917–923. DOI: 10.1100/tsw.2010.88
30. Bruegger D., Jacob M., Rehm M. Atrial natriuretic peptide induces shedding of the endothelial glycocalyx in the coronary vascular bed of guinea pig. Am. J. Physiol. Heart Circ. Physiol. 2005; 289: 1993–1999. DOI: 10.1152/ajpheart.00218.2005
31. Adamson R.H., Lenz J.F., Zhang X., et al. Oncotic pressures opposing filtration across non-fenestrated rat microvessels. Journal of Physiology. 2004; 557: 889–907. DOI: 10.1113/jphysiol.2003.058255
32. Levick J.R., Michel C.C. Microvascular fluid exchange and the revised Starling principle. Cardiovascular Research. 2010; 87: 198–210. DOI: 10.1093/cvr/cvq062
33. Ait-Oufella H., Maury E., Lehoux S., et al. The endothelium: physiological functions and role in microcirculatory failure during severe sepsis. Intensive Care Medicine. 2010; 36: 1286–1298. DOI: 10.1007/s00134-010-1893-6
34. Pries A.R., Secomb T.W., Gaehtgens P. The endothelial surface layer. Pflugers Arch. 2000; 440: 653–666. DOI: 10.1007/s004240000307
35. Jacob M., Bruegger D., Rehm M., et al. The endothelial glycocalyx affords compatibility of Starlingʼs principle and high cardiac interstitial albumin levels. Cardiovascular Research. 2007; 73: 575–586. DOI: 10.1016/j.cardiores.2006.11.021
36. Florian J.A., Kosky J.R., Ainslie K., et al. Heparan sulfate proteoglycan is a mechanosensor on endothelial cells. Circ. Res. 2003; 93: 136–142. DOI: 10.1161/01.RES.0000101744.47866.D5
37. Chelazzi C., Villa G., Mancinelli P., et al. Glycocalyx and sepsis-induced alterations in vascular permeability. Crit. Care. 2015; 19: 26. DOI: 10.1186/s13054-015-0741-z
38. Karamysheva A.F. Mechanisms of angiogenesis. Biochemistry. 2008; 73: 751–762.
39. Becker B.F., Jacob M., Leipert S., et al. Degradation ot the endothelial glycocalyx in clinical settings: searching for the sheddases. Br. J. Clin Pharmacol. 2015; 80: 389–402. DOI: 10.1111/bcp.12629
40. Moseley R., Waddington R.J., Embery G. Degradation of glycosaminoglycans by reactive oxygen species derived from stimulated polymorphonuclear leukocytes. Biochim. Biophys. Acta. 1997; 1362: 221. DOI: 10.1016/S0925–4439(97)00083–5
41. Weinbaum S., Tarbell J.M., Damiano E.R. The structure and function of the endothelial glycocalyx layer. Annu Rev. Biomed. Eng. 2007; 9: 121–167. DOI: 10.1146/annurev.bioeng.9.060906.151959
42. Forni M., Mazzola S., Ribeiro L.A., et al. Expression of endothelin-1 system in a pig model of endotoxic shock. Regul. Pept. 2005; 131: 89–96. DOI: 10.1016/j.regpep.2005.07.001
43. Johansson P., Stensballe J., Ostrowski S. Shock induced endotheliopathy (SHINE) in acute critical illness — a unifying pathophysiologic mechanism. Crit. Care. 2017; 21: 25. DOI: 10.1186/s13054-017-1605-5
44. Johansson P.I., Stensballe J., Rasmussen L.S., et al. A high admission syndecan-1 level, a marker of endothelial glycocalyx degradation, is associated with inflammation, protein C depletion, fibrinolysis, and increased mortality in trauma patients. Ann. Surg. 2011; 254: 194–200. DOI: 10.1097/SLA.0b013e318226113d
45. Steppan J., Hofer S., Funke B. Sepsis and major abdominal surgery lead to flaking of the endothelial glycocalyx. J. Surg. Res. 2011; 165: 136–141. DOI: 10.1016/j.jss.2009.04.034
46. Ostrowski S.R., Gaïni S., Pedersen C.J., et al. Sympathoadrenal activation and endothelial damage in patients with varying degrees of acute infectious disease: An observational study. Crit. Care. 2015; 30: 90–96. DOI: 10.1016/j.jcrc.2014.10.006
47. Haywood-Watson R.J., Holcomb J.B., Gonzalez E.A., et al. Modulation of syndecan-1 shedding after hemorrhagic shock and resuscitation. PLoS One. 2011; 6 (8): e23530. DOI: 10.1371/journal.pone.0023530
48. Aird W.C. Endothelial cell heterogeneity. Cold Spring Harb Perspect Med. 2012; 2: a006429. DOI: 10.1101/cshperspect.a006429
49. Ince C., Mayeux P.R., Nguyen T. The endothelium in sepsis shock. Shock. 2016; 45(3): 259–270. DOI: 10.1097/SHK.0000000000000473
50. Zeng Y., Adamson R.H., Curry F.R.E., et al. Sphingosine-1-phosphate protects endothelial glycocalyx by inhibiting syndecan-1 shedding. Am. J. Physiol. Heart Circ. Physiol. 2014; 306: h463–h472. DOI: 10.1152/ajpheart.00687.2013
51. Coldewey S. M, Benetti E., Collino M., et al. Elevation of serum sphingosine-1-phosphate attenuates impaired cardiac function in experimental sepsis. Sci Rep. 2016; 6: 27594. DOI: 10.1038/srep27594.
52. Schmidt E.P, Yang Y., Janssen W.J., et al. The pulmonary endothelial glycocalyx regulates neutrophil adhesion and lung injury during experimental sepsis. Nat. Med. 2012; 18: 1217–1223. DOI: 10.1038/nm.2843
53. Purushothaman A., Chen L., Yang Y., et al. Heparanase stimulation of protease expression implicates it as a master regulator of the aggressive tumor phenotype in myeloma. J. Biol. Chem. 2008; 283: 32628–32636. DOI: 10.1074/jbc.M806266200
54. Masola V., Onisto M., Zaza G., et al. A new mechanism of action of sulodexide in diabetic nephropathy: inhibits heparanase-1 and prevents FGF-2-induced renal epithelial-mesenchymal transition. J. Transl. Med. 2012; 10: 213. DOI: 10.1186/1479-5876-10-213
55. Song J.W., Zullo J.A., Liveris D., et al. Therapeutic restoration of endothelial glycocalyx in sepsis. J. Pharmacol. Exp. Ther. 2017; 361: 115–121. DOI: 10.1124/jpet.116.239509
56. Yang Y., Haeger S.M., Suflita M.A., et al. Fibroblast growth factor signaling mediates pulmonary endothelial glycocalyx reconstitution. Am. J. Respir. Cell Mol. Biol. 2017; 56: 727–737. DOI: 10.1165/rcmb.2016–0338OC
57. Rizzo A. N, Dudek S.M. Endothelial glycocalyx repair: building a wall to protect the lung during sepsis. Am. J. Respir. Cell Mol. Biol. 2017; 56: 687–688. DOI: 10.1165/rcmb.2017–0065ED
58. Frati-Munari A.C. Medical significance of endothelial glycocalyx. Arch. Cardiol. Mex. 2013; 83: 303–312. DOI: 10.1016/j.acmx.2013.04.015
59. Nieuwdorp M., van Haeften T.W., Gouverneur M.C., et al. Loss of endothelial glycocalyx during acute hyperglycemia coincides with endothelial dysfunction and coagulation activation in vivo. Diabetes. 2006; 55: 480–486. DOI: 10.2337/diabetes.55.02.06.db05-1103
60. Bruegger D., Schwartz L., Chappell D., et al. Release of atrial natriuretic peptide precedes shedding of the endothelial glycocalyx equally in patients undergoing on- and off-pump coronary artery bypass surgery. Basic Res. Cardiol. 2011; 106: 1111–1121.
61. Adamson R.H., Clark J.F., Radeva M., et al. Albumin modulates S1P delivery from red blood cells in perfused microvessels: mechanism of the protein effect. Am. J. Physiol. Heart Circ. Physiol. 2014; 306: 1011–1017. DOI: 10.1152/ajpheart.00829.2013
62. Jacob M., Bruegger D., Rehm M., et al.Contrasting effects of colloid and crystalloid resuscitation fluids on cardiac vascular permeability. Anesthesiology. 2006; 104: 1223–1231.
63. Jacob M., Paul O., Mehringer L., et al. Albumin augmentation improves condition of guinea pig hearts after 4 hr of cold ischemia. Transplantation. 2009; 87: 956–965. DOI: 10.1097/TP.0b013e31819c83b5
64. Torres L.N., Sondeen J.L., Ji L., et al. Evaluation of resuscitation fluids on endothelial glycocalyx, venular blood flow, and coagulation function after hemorrhagic shock in rats. J. Trauma Acute Care Surg. 2013; 75: 759–766. DOI: 10.1097/TA.0b013e3182a92514
65. Peng Z., Pati S., Potter D., et al. Fresh frozen plasma lessens pulmonary endothelial inflammation and hyperpermeability after hemorrhagic shock and is associated with loss of syndecan 1. Shock. 2013; 40: 195–202. DOI: 10.1097/SHK.0b013e31829f91fc
66. Haywood-Watson R.J., Holcomb J.B., Gonzalez E.A., et al. Modulation of syndecan-1 shedding after hemorrhagic shock and resuscitation. PLoS One. 2011; 6: e23530. DOI: 10.1371/journal.pone.0023530
67. Straat M., Müller M.C., Meijers J.C., et al. Effect of transfusion of fresh frozen plasma on parameters of endothelial condition and inflammatory status in non-bleeding critically ill patients: a prospective substudy of a randomized trial. Crit. Care. 2015; 19: 62–67. DOI: 10.1186/s13054-015-0828-6
68. Chappell D., Hofmann-Kiefer K., Jacob M., et al. TNF-alpha induced shedding of the endothelial glycocalyx is prevented by hydrocortisone and antithrombin. Basic Res. Cardiol. 2009; 104: 78–89.
69. De Backer D., Creteur J., Preiser J.C. Microvascular blood flow is altered in patients with sepsis. Am. J. Respir. Crit. Care Med. 2002; 166: 98–104. DOI: 10.1164/rccm.200109–016OC

Септический шок — причины, симптомы, диагностика и лечение

Септический шок – это тяжелое патологическое состояние, возникающее при массивном поступлении в кровь бактериальных эндотоксинов. Сопровождается тканевой гипоперфузией, критическим снижением артериального давления и симптомами полиорганной недостаточности. Диагноз ставится на основании общей клинической картины, сочетающей в себе признаки поражения легких, сердечно-сосудистой системы (ССС), печени и почек, централизации кровообращения. Лечение: массивная антибиотикотерапия, инфузия коллоидных и кристаллоидных растворов, поддержание деятельности ССС за счёт введения вазопрессоров, коррекция респираторных нарушений путем ИВЛ.

Общие сведения

Септический шок (СШ) также называют инфекционно-токсическим (ИТШ). Как самостоятельная нозологическая единица патология впервые была описана в XIX веке, однако полноценное изучение с разработкой специфических противошоковых мер началось не более 25 лет назад. Может возникать при любом инфекционном процессе. Наиболее часто встречается у пациентов хирургических отделений, при менингококковой септицемии, брюшном тифе, сальмонеллезе и чуме. Распространен в странах, где диагностируется наибольшее количество бактериальных и паразитарных заболеваний (Африка, Афганистан, Индонезия). Ежегодно от ИТШ погибает более 500 тысяч человек по всему миру.

Септический шок

Причины

В абсолютном большинстве случаев патология развивается на фоне ослабления иммунных реакций. Это происходит у пациентов, страдающих хроническими тяжелыми заболеваниями, а также у людей пожилого возраста. В силу физиологических особенностей сепсис чаще диагностируется у мужчин. Список самых распространенных заболеваний, при которых могут возникать явления ИТШ, включает в себя:

• Очаги гнойной инфекции. Признаки системной воспалительной реакции и связанных с ней нарушений в работе внутренних органов отмечаются при наличии объемных абсцессов или флегмоны мягких тканей. Риск генерализованного токсического ответа повышается при длительном течении болезни, отсутствии адекватной антибактериальной терапии и возрасте пациента старше 60 лет.




• Длительное пребывание в ОРИТ. Госпитализация в отделение реанимации и интенсивной терапии всегда сопряжена с риском возникновения сепсиса и инфекционного шока. Это обусловлено постоянным контактом с резистентной к антибактериальным препаратам микрофлорой, ослаблением защитных сил организма в результате тяжёлой болезни, наличием множественных ворот инфекции: катетеров, желудочных зондов, дренажных трубок.




• Раны. Нарушения целостности кожных покровов, в том числе возникшие во время операции, существенно повышают риски инфицирования высококонтагиозной флорой. ИТШ начинается у больных с загрязненными ранами, не получивших своевременной помощи. Травматизация тканей в ходе оперативного вмешательства становится причиной генерализованной инфекции только при несоблюдении правил асептики и антисептики. В большинстве случаев септический шок возникает у пациентов, перенесших манипуляции на желудке и поджелудочной железе. Еще одна распространенная причина – разлитой перитонит.




• Приём иммунодепрессантов. Лекарственные средства, угнетающие иммунитет (меркаптопурин, кризанол), используются для подавления реакции отторжения после трансплантации органов. В меньшей степени уровень собственной защиты снижается при употреблении химиотерапевтических средств – цитостатиков, предназначенных для лечения онкологических заболеваний (доксорубицина, фторурацила).




• СПИД. ВИЧ-инфекция в стадии СПИДа приводит к развитию нетипичного сепсиса, спровоцированного не бактериальный культурой, а грибком рода Candida. Клинические проявления болезни характеризуется малой степенью выраженности. Отсутствие адекватного иммунного ответа позволяет патогенной флоре свободно размножаться.

Возбудитель сепсиса – грамположительные (стрептококки, стафилококки, энтерококки) и грамотрицательные (Enterobacter cloacae, Clostridium pneumoniae) бактерии. Во многих случаях культуры нечувствительны к антибиотикам, что затрудняет лечение пациентов. Септический шок вирусного происхождения в настоящее время вызывает споры специалистов. Одни представители научного мира утверждают, что вирусы неспособны стать причиной патологии, другие – что внеклеточная форма жизни может спровоцировать системную воспалительную реакцию, являющуюся патогенетической основой ИТШ.

Патогенез

В основе симптомов лежит неконтролируемое распространение медиаторов воспаления из патологического очага. При этом происходит активация макрофагов, лимфоцитов и нейтрофилов. Возникает синдром системного воспалительного ответа. На фоне этого снижается периферический сосудистый тонус, объем циркулирующей крови падает за счет повышения проницаемости сосудов и застоя жидкости в микроциркуляторном русле. Дальнейшие изменения обусловлены резким уменьшением перфузии. Недостаточное кровоснабжение становится причиной гипоксии, ишемии внутренних органов и нарушения их функции. Наиболее чувствителен головной мозг. Кроме того, ухудшается функциональная активность легких, почек и печени.

Помимо СВР в формировании септического шока важную роль играет эндогенная интоксикация. В связи со снижением работоспособности экскреторных систем в крови накапливаются продукты нормального обмена веществ: креатинин, мочевина, лактат, гуанин и пируват. Во внутренних средах повышается концентрация промежуточных результатов окисления липидов (скатол, альдегиды, кетоны) и бактериальных эндотоксинов. Всё это вызывает тяжелые изменения гомеостаза, расстройства кислотно-щелочного баланса, нарушения в работе рецепторных систем.

Классификация

Шоковое состояние классифицируется по патогенетическому и клиническому принципу. Патогенетически болезнь может быть «теплой» и «холодной». Тёплый шок характеризуется увеличением сердечного выброса на фоне снижения общего сосудистого тонуса, эндогенной гиперкатехоламинемией и расширением внутрикожных сосудов. Явления органной недостаточности выражены умеренно. Холодная разновидность проявляется снижением сердечного выброса, резким ослаблением тканевой перфузии, централизацией кровообращения и тяжелой ПОН. По клиническому течению септический шок подразделяется на следующие разновидности:

1. Компенсированный. Сознание ясное, сохранное, больной заторможен, но полностью контактен. Артериальное давление незначительно снижено, уровень САД не меньше 90 мм ртутного столба. Выявляется тахикардия (PS <100 уд/мин). Субъективно пациент ощущает слабость, головокружение, головную боль и снижение мышечного тонуса.




2. Субкомпенсированный. Кожа бледная, тоны сердца глухие, ЧСС достигает 140 ударов в минуту. САД <90 мм. рт. ст., Дыхание учащенное, одышка до 25 движений/мин. Сознание спутанное, больной с задержкой отвечает на вопросы, плохо понимает, что происходит вокруг, где он находится. Речь тихая, медленная, неразборчивая.




3. Декомпенсированный. Выраженное угнетение сознания. Пациент отвечает односложно, шепотом, часто со 2-3 попытки. Двигательная активность практически отсутствует, реакция на боль слабая. Кожа цианотичная, покрыта липким холодным потом. Тоны сердца глухие, пульс на периферических артериях не определяется или резко ослаблен. ЧСС до 180 уд/мин, ЧДД 25-30, дыхание поверхностное. АД ниже 70/40, анурия.




4. Терминальный (необратимый). Сознание отсутствует, кожа мраморного оттенка или серая, покрытая синюшными пятнами. Дыхание патологическое по типу Биота или Куссмауля, ЧДД снижается до 8-10 раз/минуту, иногда дыхание полностью прекращается. САД менее 50 мм рт. столба. Мочеотделение отсутствует. Пульс с трудом пальпируется даже на центральных сосудах.

Симптомы септического шока

Один из определяющих признаков ИТШ – артериальная гипотония. Восстановить уровень АД не удается даже при адекватном объеме инфузии (20-40 мл/кг). Для поддержания гемодинамики необходимо использовать прессорные амины (допамин). Отмечается острая олигурия, диурез не превышает 0,5 мл/кг/час. Температура тела достигает фебрильных значений – 38-39° C, плохо снижается с помощью антипиретиков. Для предупреждения судорог, вызванных гипертермией, приходится применять физические методы охлаждения.

90% случаев СШ сопровождается дыхательной недостаточностью различной степени тяжести. Пациенты с декомпенсированным и терминальным течением болезни нуждаются в аппаратной респираторной поддержке. Печень и селезенка увеличены, уплотнены, их функция нарушена. Может отмечаться атония кишечника, метеоризм, стул с примесью слизи, крови и гноя. На поздних стадиях возникают симптомы диссеминированного внутрисосудистого свертывания: петехиальная сыпь, внутреннее и наружное кровотечения.

Осложнения

Септический шок приводит к ряду тяжелых осложнений. Наиболее распространённым из них считается полиорганная недостаточность, при которой нарушается функция двух и более систем. В первую очередь страдает ЦНС, легкие, почки и сердце. Несколько реже встречается поражение печени, кишечника и селезенки. Летальность среди пациентов с ПОН достигает 60%. Часть из них погибает на 3-5 сутки после выведения из критического состояния. Это обусловлено органическими изменениями во внутренних структурах.

Еще одним распространенным последствием ИТШ являются кровотечения. При формировании внутримозговых гематом у пациента развивается клиника острого геморрагического инсульта. Скопление экстравазата в других органах может приводить к их сдавлению. Уменьшение объема крови в сосудистом русле потенцирует более значимое снижение артериального давления. ДВС на фоне инфекционно-токсического шока становится причиной гибели пациента в 40-45% случаев. Вторичное поражение органов, спровоцированное микротромбозами, возникающими на начальном этапе формирования коагулопатии, отмечается практически у 100% больных.

Диагностика

Диагноз устанавливается врачом анестезиологом-реаниматологом. Предположение строится на клинических данных, однако с точностью определить имеющееся состояние можно только при наличии результатов аппаратного и лабораторного исследований. При подозрении на септический шок все анализы делаются в экстренном режиме, «по cito». Реанимационные мероприятия следует начинать, не дожидаясь окончания работы вспомогательных служб. Комплексное обследование, необходимое для определения и подтверждения ИТШ, включает в себя:

• Осмотр и физикальное исследование. Реализуется непосредственно лечащим врачом. Специалист обнаруживает характерные клинические признаки шокового состояния. Для этого проводится тонометрия, визуальная оценка цвета кожных покровов, особенностей дыхательных движений, подсчет пульса и ЧДД, аускультация сердца и легких. При подозрении на наличие осложнений необходима оценка неврологического статуса на предмет симптоматики кровоизлияния в мозг.




• Аппаратное исследование. Имеет вспомогательное значение. Пациенту показан контроль состояния с использованием анестезиологического монитора. На экран устройства выводится информация о величине артериального давления, частоте сердечных сокращений, степени насыщения крови кислородом (при легочной недостаточности SpO2<90%) и коронарном ритме. На фоне нарушений дыхания и токсического поражения миокарда может отмечаться тахикардия, аритмия и блокады внутрисердечной проводимости.




• Лабораторное исследование. Позволяет выявить имеющиеся нарушения гомеостаза, сбои в работе внутренних органов. У пациентов с шоком септического происхождения обнаруживается повышенный уровень креатинина (> 0,177 ммоль/л), билирубина (>34,2 мкмоль/л), лактата (>2 ммоль/л). О нарушении коагуляции свидетельствует тромбоцитопения (<100 × 10⁹/л). При прогрессирующей анемии эритроциты составляют 1,5-2,5 миллиона в 1 мм³, гемоглобин ниже 90 г/л. pH венозной крови <7,3 (метаболический ацидоз).

Лечение септического шока

Пациентам показана интенсивная терапия. Лечение проводят в отделениях ОРИТ с использованием методов аппаратной и медикаментозной поддержки. Лечащий врач – реаниматолог. Может потребоваться консультация инфекциониста, кардиолога, гастроэнтеролога и других специалистов. Требуется перевод больного на искусственную вентиляцию лёгких, круглосуточное наблюдение среднего медицинского персонала, парентеральное кормление. Смеси и продукты, предназначенные для введения в желудок, не используются. Все методы воздействия условно делятся на патогенетические и симптоматические:

• Патогенетическое лечение. При подозрении на наличие сепсиса больному назначают антибиотики. Схема должна включать в себя 2-3 препарата различных групп, обладающих широким спектром действия. Подбор медикамента на начальном этапе проводят эмпирическим путем, в соответствии с предполагаемой чувствительностью возбудителя. Одновременно с этим производят забор крови на стерильность и восприимчивость к антибиотикам. Результат анализа готовится в течение 10 дней. Если к этому времени подобрать эффективную лекарственную схему не удалось, следует использовать данные исследования.




• Симптоматическое лечение. Подбирается с учетом имеющейся клинической картины. Обычно больные получают массивную инфузионную терапию, глюкокортикостероиды, инотропные средства, антиагреганты или гемостатики (в зависимости от состояния свертывающей системы крови). При тяжелом течении болезни используют препараты крови: свежезамороженную плазму, альбумин, иммуноглобулины. Если пациент находится в сознании, показано введение анальгетических и седативных лекарств.

Прогноз и профилактика

Септический шок имеет неблагоприятный прогноз для жизни. При субкомпенсированном течении погибает около 40% больных. Декомпенсированная и терминальная разновидности оканчиваются гибелью 60% пациентов. При отсутствии своевременной медицинской помощи смертность достигает 95-100%. Часть больных умирает через несколько дней после устранения патологического состояния. Профилактика ИТШ заключается в своевременном купировании очагов инфекции, грамотном подборе антибиотикотерапии у хирургических больных, соблюдении антисептических требований в отделениях, занимающихся инвазивным манипуляциями, поддержке адекватного иммунного статуса у представителей ВИЧ-инфицированной прослойки населения.

Различные стратегии инфузионной терапии сепсиса и септического шока

Вопрос обзора

Мы стремились выяснить, может ли либеральная терапия жидкостями привести к более благоприятным или повреждающим эффектам по сравнению с консервативной инфузионной терапией взрослых и детей с тяжелым сепсисом или септическим шоком. Мы в основном оценили различное влияние этих двух вмешательств на риск смерти и возникновения неблагоприятных событий.

Актуальность

Сепсис и септический шок являются осложнениями инфекции. Это состояние с большей вероятностью развивается у пациентов в отделениях интенсивной терапии (ОИТ), чем у других. При септическом шоке у пациентов развивается дисфункция органов, которая в некоторых случаях может привести к смерти. Терапия жидкостями часто используется в качестве важного вмешательства для начального лечения сепсиса у взрослых и детей.

Результаты

Мы провели поиск в электронных базах данных 16 января 2018 года. Мы не обнаружили ни одного исследования у взрослых, которое соответствовало бы нашим критериям включения. Мы включили три испытания с участием 3402 детей. Мы определили три «текущих» (или продолжающихся) испытания, которые еще не были опубликованы. Объединенные результаты двух исследований (с участием 3288 детей) показывают, что либеральная терапия жидкостями может повысить риск смерти в стационаре на 38%, а риск смерти при четырехнедельном наблюдении на 39%. Это означает, что на каждые 34 ребенка, получающих терапию жидкостями, в группе либеральной инфузионной терапии будет на одну внутрибольничную смерть больше, чем в группе консервативной терапии. Аналогично, на четвертой неделе наблюдения в группе либеральной инфузионной терапии будет на одну смерть больше, чем в группе консервативной инфузионной терапии на каждые 29 детей, получающих терапию жидкостями. Одно небольшое исследование сообщило о неубедительных результатах по риску внутрибольничной смерти. У нас нет определённости, есть ли разница в неблагоприятных эффектах (например, развитии гепатомегалии, аллергических реакций и неврологических последствий, необходимости вентиляции легких) между пациентами, получающими либеральную или консервативную терапию жидкостями.

В одном исследовании (с участием 101 ребенка) сообщили, что консервативная терапия жидкостями может сократить пребывание в отделении интенсивной терапии и длительность вентиляции лёгких. Однако, у нас очень мало уверенности в этих результатах из-за малого размера выборки. Мы не нашли исследований с участием взрослых с сепсисом или септическим шоком.

Выводы

Доказательства низкого и высокого качества показывают, что либеральная терапия жидкостями может повысить уровень смертности среди детей с сепсисом или септическим шоком. За исключением этих результатов, у нас нет определённости относительно влияния либеральной и консервативной терапии жидкостями на риск неблагоприятных событий. У нас также нет определённости относительно влияния этих двух вмешательств у взрослых с сепсисом или септическим шоком из-за отсутствия данных. Ожидаются будущие испытания, посвященные сепсису или септическому шоку у взрослых в других условиях с более широким спектром патогенных микроорганизмов. После публикации и оценки, эти три выявленные продолжающиеся исследования могут изменить выводы этого обзора.

РЕЖИМЫ ВЫСОКООБЪЕМНОЙ ГЕМОФИЛЬТРАЦИИ В ИНТЕНСИВНОЙ ТЕРАПИИ ТЯЖЕЛОГО СЕПСИСА И СЕПТИЧЕСКОГО ШОКА | Кудрявцев

1. Козлов В.К. Сепсис: этиология, иммунопатогенез, концепция современной иммунной терапии. Киев: Анна-Т, 2007. 296 с. [Kozlov V.K. Sepsis: etiology, immunopathogenesis, concept of the modern immune therapy. Kiev: Аnna-Т, 2007. 296 p. (In Russ.)].

2. Кетлинский С.А., Калинина Н.М. Иммунология для врача. СПб.: Гиппократ, 1998. 156 с. [Ketlinsky S.А., Kalinina N.M. Immunology for physician. Saint-Petersburg: Gippokrat,1998. 156 p. (In Russ.)].

3. Cole L., Bellomo R., Hart G. et al. A phase II randomized, controlled trial of continuous haemofiltration in sepsis. Crit Care Med 2002;30(1):100–6.

4. Саидханов Б.А., Гутникова А.Р., Абдуллаева М.А., Зиямуддинов Н.А. Влияние окислительной модификации гемосорбента на эффективность очищения крови у больных с полиорганной недостаточностью. Эфферентная терапия 2009;15(3–4): 28–31. [Saidhanov B.А., Gutnikova А.R., Аbdullaeva М.А., Ziyamuddinov N.А. Influence of the hemosorbent oxidative modification on the blood purification efficiency at patients with polyorganic insufficiency. Efferentnaya terapiya = Efferent therapy 2009;15(3–4):28–31. (In Russ.)].

5. Lee K.H., Wendon J., Lee M. et al. Predicting the decrease of conjugated bilirubin with extracorporeal albumin dialysis MARS using the predialysis molar ratio of conjugated bilirubin to albumin. Liver Transpl 2002;8(7):591–3.

6. Macias W.L., Mueller B.A., Scarim S.K. et al. Continuous venovenous hemofiltration: an alternative to continuous arteriovenous hemofiltration and hemodiafiltration in acute renal failure. Am J Kidney Dis 1991;18(4):451–8.

7. Neveu H., Kleinknecht D., Brivet F. et al. Prognostic factors in acute renal failure due to sepsis. Results of a prospective multicentre study. The French Study Group on Acute Renal Failure. Nephrol Dial Transplant 1996;11(2):293–9.

8. Ronco С., Bellomo R., Kellum J.A. Critical care nephrology. Elsevier Health Sciences, 2008. 1791 p.

9. Ronco C., Tetta C., Mariano F. et al. Interpreting the mechanisms of continuous renal replacement therapy in sepsis: the peak concentration hypothesis. Artif Organs 2003;27(9):792–801.

10. Яковлева И.И., Тимохов В.С., Ляликова Г.В. и др. Высокообъемная гемодиафильтpация в лечении сепсиса и полиоpганной недостаточности: два способа элиминации TNF-α. Анестезиология и реаниматология 2001;(2):46–8. [Yakovleva I.I., Timohov V.S., Lyalikova G.V. et al. High volime hemodiafiltration in the treatment of sepsis and polyorganic insufficience: two methods of TNF-α elimination. Anesteziologiya i reanimatologiya = Аnesthesiology and Reanimatology 2001;(2):46–8. (In Russ.)].

11. Хорошилов С.Е. Предупреждение и лечение острой почечной недостаточности при критических состояниях. Автореф. дис. …

12. д-ра мед. наук. М., 2007. 47 с. [Horoshilov S.Е. Prevention and treatment of the acute renal failure in criticial conditions. Author’s abstract of thesis … of doctor of medical sciences. Мoscow, 2007. 47 p. (In Russ.)].

13. Девнозашвили Ш.Ш. Применение низкопоточной пролонгированной веновенозной гемодиафильтрации в комплексном лечении хирургического эндотоксикоза. Дис. … канд. мед. наук. М., 2007. 122 с. [Devnozashvili Sh.Sh. Low flux prolonged vein-vein hemodiafiltration in comprehensive treatment of surgical endotoxicosis. Thesis … of candidate of medical sciences. Мoscow, 2007. 122 p. (In Russ.)].

14. Dellinger R.P., Levy M.M., Carlet J.M. Surviving sepsis campaign: international guidelines for management of severe sepsis and septic shock: 2008. Crit Care Med 2008;36(1):296–327.

Вопросы патогенеза коагулопатии при септическом шоке » Акушерство и Гинекология

1) Кафедра акушерства и гинекологии Института здоровья детей «Первого Московского государственного медицинского университета им. И.М. Сеченова (Сеченовский Университет) Минздрава России, Москва, Россия;
2) ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр акушерства, гинекологии и перинатологии
имени академика В.И. Кулакова» Минздрава России, Москва, Россия;
3) «Первый Санкт-Петербургский государственный медицинский университет им. академика И.П. Павлова»,
Санкт-Петербург, Россия;
4) «Городская клиническая больница №67 им. Л.А. Ворохобова» Департамента здравоохранения Москвы, Москва, Россия

Представлены данные по патогенезу нарушений в системе гемостаза на фоне септических состояний, что связано с активацией коагуляции в месте первичного внедрения инфекции и последующего развития коагулопатии. Клиническая картина сепсиса складывается из первичного септического очага и сопутствующих синдромов: диссеминированное внутрисосудистое свертывание (ДВС), острый респираторный дистресс-синдром, шок с поражением соответствующих органов и тканей. Активация гемостаза при септических состояниях происходит при повреждении эндотелия токсинами патогенного микроорганизма, активированными иммунокомпетентными клетками крови, провоспалительными цитокинами, что ведет к синтезу и высвобождению тканевого фактора. При этом снижение уровня ADAMTS13 и последующее повышение уровня фактора Виллебранда также является частью патогенеза сепсиса, что, в свою очередь, может привести к развитию тромботической микроангиопатии. Выраженность ДВС-синдрома и тромботической микроангиопатии при сепсисе является определяющим фактором тяжести состояния и в значительной степени определяет неблагоприятный, в том числе летальный, исход.

сепсис

септический шок

синдром системного воспалительного ответа

коагулопатия

катастрофический антифосфолипидный синдром

тромботическая микроангиопатия

нарушения гемостаза

тромбофилия

1. Hotchkiss R.S., Moldawer L.L., Opal S.M., Reinhart K., Turnbull I.R., Vincent J.-L. Sepsis and septic shock. Nat. Rev. Dis. Primers. 2016; 2: 16045. doi: 10.1038/nrdp.2016.45.
2. Chebbo A., Tan S., Kassis C., Carlson R.W. Maternal sepsis and septic shock. Crit. Care Clin. 2016; 32(1): 119-35. doi: 10.1016 / jccc.2015.08.010.
3. Rimmer E., Doucette S., Houston D.S., Houston B.L., Menard C., Leeies M. et al. White blood cell count trajectory and mortality in septic shock: a retrospective cohort study. Blood. 2018; 132(Suppl. 1): 3691.
4. Marik P.E. Dopamine increases mortality in pediatric septic shock. J. Pediatr. 2016; 168: 253-6. doi: 10.1016/j.jpeds.2015.10.073.
5. Howell M.D., Davis A.M. Management of sepsis and septic shock. JAMA. 2017; 317(8): 847-8. doi: 10.1001/jama.2017.0131
6. Mathias B., Delmas A.L., Ozrazgat-Baslanti T., Vanzant E.L., Szpila B.E., Mohr A.M. et al. Human myeloid-derived suppressor cells are associated with chronic immune suppression after severe sepsis/septic shock. Ann. Surg. 2017; 265(4): 827-34. doi: 10.1097 / SLA.0000000000001783
7. Cunningham F.G., Nelson D.B. Disseminated intravascular coagulation syndromes in obstetrics. Obstet. Gynecol. 2015; 126(5): 999-1011. doi: 10.1097 / AOG.0000000000001110.
8. Куликов А.В., Шифман Е.М., Буланов А.Ю., Заболотских И.Б., Синьков С.В. Интенсивная терапия острых нарушений гемостаза в акушерстве (ДВС-синдром). Клинические рекомендации (протоколы лечения). М.; 2017.
9. Вельков В.В. Комплексная лабораторная диагностика системных инфекций и сепсиса: С-реактивный белок, прокальцитонин, пресепсин. М.; 2015. 117 с.
10. Gris J.C., Cochery-Nouvellon E., Bouvier S., Jaber S., Albanese J., Constantin J.M. et al. Clinical value of automated fibrin generation markers inpatients with septic shock: a SepsiCoag ancillary study. Br. J. Haematol. 2018; 183(4): 636-47. https://doi.org/10.1111/bjh.15576
11. Kell D.B., Pretorius E. To what extent are the terminal stages of sepsis, septic shock, systemic inflammatory response syndrome, and multiple organ dysfunction syndrome actually driven by a prion/amyloid form of fibrin? Semin. Thromb. Haemost. 2018; 44(3): 224-38. doi: 10.1055 / s-0037-1604108.
12. Ait-Oufella H., Bakker J. Understanding clinical signs of poor tissue perfusion during septic shock. Intensive Care Med. 2016; 42(12): 2070-2. doi: 10.1007 / s00134-016-4250-6
13. Daviaud F., Grimaldi D., Dechartres A., Charpentier J., Geri G., Marin N., et al. Timing and causes of death in septic shock. Ann. Intensive Care. 2015; 5(1): 16. doi: 10.1007 / s00134-016-4250-6
14. Соколов Ю.А. Ретроспективный патологоанатомический анализ основных причин смерти у больных с генерализованной интраабдоминальной инфекцией. Медицинский журнал. 2013; 4: 88-91.
15. Мишнев О.Д., Гринберг Л.М., Зайратьянц О.В. Актуальные проблемы патологии сепсиса: 25 лет в поисках консенсуса. Архив патологии. 2016; 78(6): 3-8.
16. Kellum J.A., Chawla L.S., Keener C., Singbartl K., Palevsky P.M., Pike F.L. et al. The effects of alternative resuscitation strategies on acute kidney injury in patients with septic shock. Am. J. Respir. Crit. Care Med. 2016; 193(3): 281-7. doi: 10.1164 / rccm.201505-0995OC.
17. Mehta S., Granton J., Gordon A.C., Cook D.J., Lapinsky S., Newton G. et al. Cardiac ischemia in patients with septic shock randomized to vasopressin or norepinephrine. Crit. Care. 2017; 21(1): 98. doi: 10.1186/cc12789
18. Макацария А.Д., Акиньшина С.В., Бицадзе В.О., Хизроева Д.Х., Казакова Л.А., Гадаева З.К. Септический шок в акушерстве: новый взгляд на патогенез. Практическая медицина. 2012; 9: 11-23.
19. Кошелев Р.В., Ватазин А.В., Зулькарнаев А.Б., Фаенко А.П. Оценка морфофункционального состояния тромбоцитов периферической крови при сепсисе. Альманах клинической медицины. 2018; 46(7): 672-81.
20. Лопатин А.Ф., Редкин И.В., Самойленко В.В., Петровская Э.Л., Молчанов И.В. Роль антитромбина в диагностике и лечении сепсиса. Анестезиология и реаниматология. 2018; (3): 19-24.
21. Levi M., Schultz M., van der Poll T. Sepsis and thrombosis. Semin. Thromb. Haemost. 2013; 39(5): 559-66. doi: 10.1055 / s-0033-1343894
22. Gando S. Role of fibrinolysis in sepsis. Semin. Thromb. Haemost. 2013; 39(4): 392-9. doi: 10.1055 / s-0033-1334140
23. Продеус А.П., Устинова М.В., Корсунский А.А., Гончаров А.Г. Новые аспекты патогенеза сепсиса и септического шока у детей. Система комплемента как мишень для эффективной терапии. Инфекция и иммунитет. 2018; 8(1): 19-24.
24. Осовских В.В., Васильева М.С., Крайсветная Е.В., Баутин А.Е Скрининг гиперкоагуляционных нарушений при сепсисе. Трансляционная медицина. 2016; 3(5): 34-41.
25. Habe K., Wada H., Ito-Habe N., Hatada T., Matsumoto T., Ohishi K. et al. Plasma ADAMTS13, von Willebrand Factor (VWF) and VWF propeptide profilesin patients with DIC and related diseases. Thromb. Res. 2012; 129(5):598-602.
26. Chauhan A.K., Walsh M.T., Zhu G., Ginsburg D., Wagner D.D., Motto D.G. The combined roles of ADAMTS-13 and VWF in murine models of TTP, enotoxemia and thrombosis. Blood. 2008; 111(7): 3452-7. doi 10.1182/blood-2007-08-108571
27. Kremer Hovinga J.A., Zeerleder S., Kessler P., Romani de Wit T., van Mourik J.A., Hack C.E. et al. ADAMTS-13, von Willebrand factor and related parameters in severe sepsis and septic shock. J. Thromb. Haemost. 2007; 5(11): 2284-90. http://dx.doi.org/10.1111/j.1538-7836.2007.02743.x.
28. Fukushima H., Nishio K., Asai H., Watanabe T., Seki T., Matsui H. et al, Ratio of von Willebrand factor propeptide to ADAMTS13 is associated with severity of sepsis, shock. Shock. 2013; 39(5): 409-14. doi: 10.1097/ SHK.0b013e3182908ea7
29. Рогальская Е.А., Климович Л.Г., Самсонова Н.Н. Диагностика нарушений системы гемостаза при системном воспалении, сепсисе и полиорганной недостаточности в кардиохирургии. Бюллетень НЦССХ им. А.Н. Бакулева РАМН Сердечно-сосудистые заболевания. 2016; 17(53): 96.
30. Bilgili B., Haliloğlu M., Cinel İ. Sepsis and acute kidney injury. Turk. J. Anaesthesiol. Reanim. 2014; 42(6): 294-301. doi: 10.5152/TJAR.2014.83436.
31. Козлов В.К. Сепсис, тяжелый сепсис, септический шок: патогенетическое обоснование диагноза, клиническая интерпретация, принципы и методология диагностики. Клинико-лабораторный консилиум. 2014; 2: 20-40.
32. Вельков В.В. Использование биомаркера пресепсин для ранней и высокоспецифичной диагностики сепсиса. Раны и раневые инфекции. Журнал имени профессора Б.М. Костючёнка. 2015; 2(1): 54-79.
33. Guerci P., Ince C. Endothelial dysfunction of the kidney in sepsis. In: Ronco C., Bellomo R., Kellum J., Ricci Z., eds. Critical care nephrology. 3rd ed. Elsevier; 2019; 518-24. e3. doi: 10.1007 / s00134-017-4755-7
34. Воробьева Н.А. Роль антитромбина в диагностике и интенсивной терапии острого ДВС-синдрома. Атеротромбоз. 2017; 2: 53-69.
35. Нехаев И.В., Приходченко А.О., Мазурина О.Г., Вяткин П.В., Ломидзе С.В., Сытов А.В. Полиорганная недостаточность, ССВР, ДВС-синдром и антитромбин III. Инфекции в хирургии. 2015; 13(1): 17-26.
36. Seymour C.W., Rosengart M.R. Septic shock. Advances in diagnosis and treatment. JAMA. 2015; 314(7): 708-17. doi:10.100 / jama.2015.7885.
37. Ishii J., Ohshimo S., Shime N., Lamontagne F., Guyatt L., Pierre P. Target blood pressure for septic and vasodilatory shock: what is optimal? Intensive Care Med. 2018; 44(4): 548-9. doi: 10.1007 / s00134-017-5016-5.
38. Leone M., Asfar P., Radermacher P., Vincent J-L., Martin C. Optimizing mean arterial pressure in septic shock: a critical reappraisal of the literature. Crit. Care. 2015; 19: 101. doi: 10.1186 / s13054-015-0794-z.
39. Мальцева Л.А., Мосенцев Н.Ф., Базиленко Д.В. Новая шкала для оценки тяжести состояния и прогноза исхода у пациентов с тяжелым сепсисом и септическим шоком — Sepsis Severity Score. Медицина неотложных состояний. 2016; 3(74): 135-8.
40. Singer M., Deutschman C.S., Seymour C.W., Shankar-Hari M., Annane D., Bauer M. et al. The third international consensus definitions for sepsis and septic shock (Sepsis-3). JAMA. 2016; 315(8): 801-1020. doi: 10.1001 /jama.2016.0287
41. Bitsadze V.O., Khizroeva J., Makatsariya A.D. The acquired form of ADAMTS-13 deficiency as the cause of thrombotic microangiopathy in a pregnant woman with recurrent cerebral circulation disorders, venous thromboembolism, preeclampsia and fetal loss syndrome. Case Reports In Perinatal Medicine. 2017; 6(2). DOI: https://doi.org/10.1515/crpm-2017-0023
42. Акиньшина С.В., Бицадзе В.О., Гадаева З.К., Макацария А.Д. Значение тромботической микроангиопатии в патогенезе акушерских осложнений. Акушерство, гинекология и репродукция. 2015; 9(2): 62-71.
43. Rodríguez-Pintó I., Espinosa G., Cervera R. Catastrophic APS in the context of other thrombotic microangiopathies. Curr. Rheumatol. Rep. 2015; 17(1): 482. doi: 10.1007 / s11926-014-0482-z.
44. Chang J.C. TTP-like syndrome: novel concept and molecular pathogenesis of endotheliopathy-associated vascular microthrombotic disease. Thromb. J. 2018; 16: 20. https://doi.org/10.1186/s12959-018-0174-4
45. Sadick V., Lane S., Fisher E., Sappelt I., Shetty A., McLean A. Post-partum catastrophic antiphospholipid syndrome presenting with shock and digital ischaemia – A diagnostic and management challenge. J. Intensive Care Soc. 2018; 19(4): 357-64. doi: 10.1177 /1751143718762343
46. Попугаев К.А., Лобанова И.Н., Абудеев С.А., Кругляков Н.М., Белоусова К.А., Багжанов Г.И., Бахарев С.А., Шмарова Д.Г., Удалов Ю.Д., Забелин М.В., Самолов А.С. Катастрофический антифосфолипидный синдром в практике интенсивной терапии. Медицина экстремальных ситуаций. 2017; 62(4): 36-49.
47. Бицадзе В.О., Хизроева Д.Х., Идрисова Л.Э., Абрамян Р.Р., Андреева М.Д., Макацария А.Д. Катастрофический антифосфолипидный синдром. Вопросы патогенеза. Акушерство, гинекология и репродукция. 2015; 9(2): 32-53.[Bitsadze V.O., Khizroeva D.Kh., Idrisova L.E., Abramyan R.R., Andreeva M.D., Makatsariya A.D. Catastrophic antiphospholipid syndrome. Pathogenesis issues. Akusherstvo, ginekologiya i reproduktsiya/Obstetrics, gynecology and reproduction. 2015; 9(2): 32-53.(In Russian). doi: 10.17749/2070-4968.2015.9.2.032-053.

Поступила 03.09.2019

Принята в печать 04.10.2019

Макацария Александр Давидович, д.м.н., член-корреспондент РАН, профессор, заведующий кафедрой акушерства и гинекологии №2 «Первого Московского государственного медицинского университета им. И.М. Сеченова (Сеченовский Университет)» Минздрава России, Москва, Россия. Тел.: +7 (903) 728-0897.
Е-mail: [email protected]. Адрес: 109004 Россия, Москва, ул. Земляной Вал, д. 62, стр. 1.
Серов Владимир Николаевич, д.м.н., профессор, академик РАН, г.н.с. ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр акушерства, гинекологии и перинатологии имени академика В.И. Кулакова» Минздрава России, президент Российского общества акушеров-гинекологов. Тел.: +7 (495) 438-72-87.
E-mail: [email protected]. Адрес: 117997 Россия, Москва, ул. Академика Опарина, д. 4.
Суконцева Татьяна Александровна, студентка 6 курса лечебного факультета «Первого Санкт-Петербургского государственного медицинского университета
им. академика И.П. Павлова», Санкт-Петербург, Россия.
Тел.: +7 (981) 8581062. E-mail: [email protected]
Бицадзе Виктория Омаровна, д.м.н., профессор РАН, доктор медицинских наук, профессор кафедры акушерства и гинекологии №2 «Первого Московского государственного медицинского университета им. И.М. Сеченова (Сеченовский Университет)» Минздрава России, Москва, Россия. Тел.: +7 (926) 231-3829.
Е-mail: [email protected]. Адрес: 109004 Россия, Москва, ул. Земляной Вал, д. 62, стр. 1.
Шкода Андрей Сергеевич, д.м.н., профессор, главный врач «Городской клинической больницы №67 имени Л.А.Ворохобова» Департамента здравоохранения Москвы. Тел.: +7 (495) 530-30-71. Е-mail: [email protected]. 
Адрес: 123423 Россия, Москва, ул. Саляма Адиля, д. 2/44.
Хизроева Джамиля Хизриевна, д.м.н., профессор кафедры акушерства и гинекологии №2 «Первого Московского государственного медицинского университета
им. И.М. Сеченова (Сеченовский Университет)» Минздрава России, Москва, Россия. Тел.: +7 (915) 361-9073. Е-mail: [email protected].
Адрес: 109004 Россия, Москва, ул. Земляной Вал, д. 62, стр. 1.
Воробьев Александр Викторович, к.м.н., доцент кафедры акушерства и гинекологии №2 «Первого Московского государственного медицинского университета
им. И.М. Сеченова (Сеченовский Университет)» Минздрава России, Москва, Россия. Тел.: +7 (903)105-6365. Е-mail: [email protected].
Адрес: 109004 Россия, Москва, ул. Земляной Вал, д. 62, стр. 1.

Для цитирования: Макацария А.Д., Серов В.Н., Суконцева Т.А., Бицадзе В.О., Шкода А.С., Хизроева Д.Х., Воробьев А.В. Вопросы патогенеза коагулопатии при септическом шоке.

Акушерство и гинекология. 2019; 10:13-21.

https://dx.doi.org/10.18565/aig.2019.10.13-21.

Септический шок — Sepsis Alliance

Септический шок — последняя, ​​наиболее тяжелая форма сепсиса, а также наиболее трудно поддающаяся лечению. Пациентов с септическим шоком часто называют «самыми больными пациентами в больнице», поскольку врачи, медсестры и другие медицинские работники стараются спасти их от длительных осложнений или смерти.

У людей больше шансов заболеть сепсисом в обществе, чем в больнице — до 87% случаев начинаются с инфекций, которые люди заразились на работе, в школе или дома.Сепсис может начаться постепенно, или симптомы могут появиться очень внезапно. Сепсис необходимо лечить быстро и эффективно, как только медицинские работники заподозрят его. Если его не распознать и не лечить быстро, сепсис может прогрессировать до тяжелого сепсиса, а затем до септического шока.

Сепсис — часто смертельная реакция организма на инфекцию или травму. Подобно инсульту или сердечному приступу, сепсис — неотложная медицинская помощь, требующая быстрой диагностики и лечения. Сепсис убивает и выводит из строя миллионы и требует раннего подозрения и быстрого лечения для выживания.Септический шок непропорционально поражает определенные сообщества, увеличивая их показатели инвалидности и смертности. Дети чернокожего и латиноамериканского происхождения на 25% чаще умирают от тяжелого сепсиса или септического шока, чем белые дети неиспаноязычного происхождения. Вероятность смерти от сепсиса для американских индейцев и коренных жителей Аляски в зоне обслуживания индейцев в 1,6 раза выше, чем в среднем по стране.

Сепсис и септический шок могут быть вызваны инфекцией в любом месте тела, например пневмонией, гриппом, инфекциями мочевыводящих путей, или даже инфицированным порезом на пальце.Во всем мире одна треть людей, у которых развивается сепсис, умирает. Многие из тех, кто выживает, остаются с последствиями, изменяющими жизнь, такими как посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР), хроническая боль и усталость, дисфункция органов (органы не работают должным образом) и / или ампутации.

Когда сепсис перерастает в септический шок

Для лечения сепсиса обычно требуется внутривенное введение жидкости и антибиотики. Важно, чтобы лечение началось как можно раньше. Вероятность прогрессирования сепсиса в тяжелый сепсис и септический шок, приводящие к смерти, возрастает на 4–9% за каждый час отсрочки лечения.

Тяжелый сепсис возникает, когда один или несколько ваших органов перестают эффективно работать. Например, вам может понадобиться вентилятор, чтобы дышать, или диализ, чтобы отфильтровать токсины из крови. Может быть поражен любой орган.

Люди с тяжелым сепсисом уже очень больны, но если у вас начинает падать артериальное давление, вам становится еще хуже. Вы впадаете в септический шок. Медицинское определение «шока» — это падение или падение артериального давления. Когда это связано с сепсисом, это называется септическим шоком.

Почему опасен септический шок

Когда ваше сердце качает кровь по всему телу, оно создает определенное давление, помогающее проталкивать кровь по кровеносным сосудам. Затем кровь доставляет кислород и питательные вещества к органам и другим тканям тела. Он также выводит токсины. Среднее кровяное давление для здорового взрослого человека составляет около 120/80 мм рт. Ст. Гипотония или низкое кровяное давление возникает, когда кровяное давление падает ниже 90/60.Если вы гипотоник, ваша кровь не обладает достаточной силой, чтобы должным образом циркулировать по вашему телу. Ткани не получают необходимых питательных веществ.

Временная гипотензия, вызванная обезвоживанием, перегревом или даже психологическим шоком, может вызвать головокружение, тошноту и обморок. Обычно эти ситуации разрешаются, когда устраняется причина, и кровяное давление и кровоток по всему телу приходят в норму. Но при продолжительной гипотензии, например, при септическом шоке, продолжительное падение артериального давления может вызвать множество осложнений.

Осложнения септического шока

Одно из самых серьезных осложнений септического шока — поражение органов. В некоторых случаях повреждение может быть временным. Например, у человека с септическим шоком может развиться острое повреждение почек. Почки не могут отфильтровывать токсины из крови. Если это произойдет, пациенту может потребоваться диализ — процедура, при которой аппарат действует как почки организма, очищая кровь. По мере заживления организма почки могут снова начать функционировать. Но во многих случаях повреждение органа необратимо.

Еще одно серьезное осложнение септического шока — отмирание тканей (гангрена), которое приводит к ампутации. Гипотония не только снижает приток крови к менее важным частям тела, таким как ступни и руки, но и у людей с тяжелым сепсисом или септическим шоком могут образовываться крошечные сгустки крови в кровеносных сосудах. Эти сгустки могут блокировать кровь, которая пытается достичь этой области, что приводит к отмиранию тканей.

Если отмерла слишком большая часть ткани, хирург должен удалить ее, чтобы предотвратить распространение мертвой ткани.Некоторым пережившим септический шок приходится удалять кончики пальцев рук и ног, в то время как другие теряют одну или обе ноги или даже все четыре конечности.

Точные статистические данные об ампутациях, связанных с сепсисом, нелегко получить, но исследование, представленное в 2019 году, рассматривало 1,5 миллиона выживших после сепсиса в Соединенных Штатах, и исследователи обнаружили, что один из каждых 100 выживших получил ампутацию в течение 90 дней после постановки диагноза сепсиса. . Большинство ампутаций приходилось на нижние конечности.

Лечение септического шока

Лечение септического шока направлено на повышение артериального давления, устранение инфекции, вызвавшей сепсис, и обеспечение поддержки поврежденных органов.Некоторые виды лечения могут включать:

• Внутривенное введение жидкостей для повышения артериального давления.
• Лекарства, включая противомикробные (антибиотики, противовирусные препараты), лекарства для повышения артериального давления, болеутоляющие и любые другие лекарства для лечения неотложных проблем.
• Кислород, поступающий через маску, носовую канюлю или вентилятор, чтобы повысить уровень кислорода в крови.
• Операция, которая может потребоваться для удаления источника инфекции, например камней в желчном пузыре или воспаленного аппендикса.

Когда артериальное давление возвращается к нормальному уровню и остается на этом уровне, у пациента больше нет септического шока. Пациент все еще очень болен, но у него уже нет слишком низкого артериального давления.

После септического шока

Чаще всего вас могут выписать из отделения интенсивной терапии, когда ваше артериальное давление стабилизируется и поддерживающее лечение, такое как искусственная вентиляция легких или диализ, больше не требуется. Вы по-прежнему будете находиться под наблюдением и уходом, но в палате или отделении с меньшей степенью остроты зрения.

Восстановление после септического шока может занять больше времени, чем вы можете ожидать.Выжившие могут казаться лучше, но многие из них живут с долгосрочными последствиями из-за того, что они так плохо себя чувствуют. До 50% выживших после сепсиса живут с постсепсисным синдромом (ПСС), который может быть легким или тяжелым. Признаки PSS могут включать:

• Бессонница
• Хроническая боль
• Хроническая усталость
• Выпадение волос
• Проблемы с памятью
• Частые инфекции

Около одной трети выживших после сепсиса возвращаются в больницу в течение трех месяцев после выписки.Наиболее частые причины — повторное заражение или сепсис. Вы можете узнать больше из информационного бюллетеня «Жизнь после сепсиса».

Если у вас или вашего знакомого проявляются какие-либо признаки сепсиса, это неотложная медицинская помощь, и вы должны немедленно обратиться за медицинской помощью, чтобы снизить риск септического шока.

11 августа 2021 г.

Сепсис и септический шок — Медицина интенсивной терапии

• Мониторинг артериального давления (АД), частоты сердечных сокращений и кислорода

• Общий анализ крови (ОАК) с дифференциальной, электролитной панелью и креатинином, лактатом

• Показания инвазивного центрального венозного давления (ЦВД), PaO2 и сатурации центральной венозной крови (ScvO2)

• Посевы крови, мочи и других потенциальных очагов инфекции, включая раны у хирургических пациентов

При подозрении на сепсис у пациента с известной инфекцией развиваются системные признаки воспаления или дисфункции органов.Точно так же пациент с необъяснимыми признаками системного воспаления должен быть обследован на наличие инфекции с помощью анамнеза, физического осмотра и тестов, включая общий анализ мочи и посев мочи (особенно у пациентов с постоянными катетерами), посев крови и посев других подозрительных жидкостей организма. . У пациентов с подозрением на хирургическую или скрытую причину сепсиса может потребоваться ультразвуковое исследование, КТ или МРТ, в зависимости от предполагаемого источника. Уровни С-реактивного белка и прокальцитонина в крови часто повышаются при тяжелом сепсисе и могут облегчить диагностику, но они не специфичны.В конечном итоге диагноз ставится клинически.

Другие причины шока (например, гиповолемия, инфаркт миокарда. Острый инфаркт миокарда (ИМ) Острый инфаркт миокарда — это некроз миокарда, возникший в результате острой обструкции коронарной артерии. Симптомы включают дискомфорт в груди с одышкой или без нее, тошноту и потоотделение … . read more [MI]) следует исключить с помощью анамнеза, физического осмотра, ЭКГ и сывороточных сердечных маркеров. Даже при отсутствии инфаркта миокарда гипоперфузия, вызванная сепсисом, может привести к появлению на ЭКГ ишемии сердца, включая неспецифические аномалии ST-T, инверсии T-волн, а также наджелудочковые и желудочковые аритмии.

Пациенты с ≥ 2 из следующих критериев соответствуют критериям SIRS и должны пройти дальнейшее клиническое и лабораторное обследование:

• Температура> 38 ° C (100,4 ° F) или 36 ° C 96,8 ° F

• Частота сердечных сокращений > 90 ударов в минуту

• Частота дыхания> 20 вдохов в минуту или PaCO2 32 мм рт. L) или> 10% незрелых форм (полоса)

Пациенты с ≥ 2 из следующих критериев qSOFA должны пройти дальнейшее клиническое и лабораторное обследование:

• Частота дыхания ≥ 22 вдохов в минуту

• Систолическое артериальное давление ≤ 100 мм рт. красный.Уровни лактата в сыворотке, сатурация центральной венозной крови (ScvO2) или и то, и другое могут быть определены, чтобы помочь направить лечение. Количество лейкоцитов (WBC) может быть уменьшено (4000 / мкл [4 × 10 ⁹ / л]) или увеличено (> 15000 / мкл [> 15 × 10 ⁹ / л]), а полиморфноядерные лейкоциты могут быть всего 20%. Во время сепсиса количество лейкоцитов может увеличиваться или уменьшаться в зависимости от тяжести сепсиса или шока, иммунологического статуса пациента и этиологии инфекции. Одновременное применение кортикостероидов может повышать количество лейкоцитов и, таким образом, маскировать изменения лейкоцитов из-за тенденций заболевания.

  Ни ЦВД, ни давление окклюзии легочной артерии (PAOP) вряд ли будут аномальными при септическом шоке, в отличие от гиповолемического, обструктивного или кардиогенного шока.

  • 1. Сеймур К.В., Лю В.Х., Ивашина Т.Дж. и др.: Оценка клинических критериев сепсиса: для третьего международного консенсуса в определениях сепсиса и септического шока (сепсис-3). JAMA 215 (8): 762–774, 2016. doi: 10.1001 / jama.2016.0288

  Септический шок — обзор

  Этиология и патофизиология

  Септический шок является наиболее сложным и спорным типом шока и заслуживает независимой классификации .Септический шок часто представляет собой сочетание множества проблем, включая инфекцию, относительную или абсолютную гиповолемию, неправильное распределение кровотока, угнетение миокарда и множественные метаболические, эндокринные и гематологические проблемы. Таким образом, шок при сепсисе содержит многие элементы других типов шока, описанных ранее (гиповолемический, кардиогенный и распределительный шок) (см. Главы 91 и 103, глава 91, глава 103).

  Септический шок включает в себя каскад метаболических, гемодинамических и клинических изменений, возникающих в результате инвазивной инфекции и выброса микробных токсинов в кровоток.Была предпринята попытка корреляции клинических данных с типом инвазивного микроорганизма. Однако системный воспалительный ответ не зависит от типа инвазивного организма (бактериальный, вирусный, грибковый, Rickettsia ) и является ответом, зависимым от хозяина. ⁷⁸

  Патофизиология септического шока изучена не полностью. Сочетание прямого воздействия микробных агентов, микробиологических токсинов, воспалительной реакции пациента на инфекцию и активации эндогенных медиаторов приводит к сердечно-сосудистой нестабильности и мультисистемной органной недостаточности. ⁷⁹ Септический шок — это совокупность признаков и симптомов, которые отражают нарушение множественной системы органов на субклеточном уровне. Высвобождение медиатора, по-видимому, является последним общим путем к развитию этого шокового состояния независимо от этиологии. ⁷⁸ Некоторыми медиаторами являются цитокины, фактор некроза опухоли, интерлейкин-1, интерлейкин-6, кинины, эйкозаноиды, фактор активации тромбоцитов и оксид азота.

  Клиническая картина и проявления септического шока сильно различаются и зависят от динамического взаимодействия инвазивного организма, времени до лечения и реакции хозяина на инфекцию и лечение.У всех пациентов наблюдается абсолютная или функциональная гиповолемия. Несколько факторов могут способствовать гиповолемии. Повышенная проницаемость микрососудов, расширение артериол и вен с периферическим объединением внутрисосудистого объема, несоответствующая полиурия и недостаточное пероральное потребление — все это в совокупности приводит к снижению эффективного объема крови. Потеря объема вследствие лихорадки, диареи, рвоты или секвестрирования жидкости в третьем пространстве также способствует гиповолемии.

  Аномальные гемодинамические реакции являются основным признаком септического шока. ⁸⁰ Наиболее частым проявлением (80%) у детей является низкий сердечный индекс с нарушениями сосудистого тонуса или без них. ²⁵ У этих детей наблюдаются тахикардия, изменения психического статуса, снижение периферического пульса, пятнистые холодные конечности и длительное наполнение капилляров (более 2 секунд). Взрослые и некоторые дети (20%) находятся в гипердинамическом состоянии, характеризующемся повышенным (или нормальным) сердечным выбросом и сниженным системным сосудистым сопротивлением. При физикальном обследовании у пациентов наблюдается полнокровие с теплыми конечностями.У них есть тахикардия, ограничивающие (или сжимающиеся) импульсы и повышенное пульсовое давление. Могут присутствовать высокая температура, спутанность сознания и гипервентиляция. На этом этапе неопытный наблюдатель может не распознать шок. Как это ни парадоксально, гипотензия может возникать при нормальном или повышенном сердечном выбросе. В любом случае гипотония не является обязательной для диагностики шока.

  Прогрессирование сепсиса характеризуется потерей сердечной компенсации за снижение системного сосудистого сопротивления, возможно, в результате воспалительной утечки капилляров, вазодилатации и / или опосредованной токсинами депрессии сердца.Некоторые пациенты умирают от рефрактерной гипотензии в результате низкого системного сосудистого сопротивления. ⁸²

  Переход от высокого сердечного выброса к низкому может происходить быстро. По мере снижения сердечного выброса физические симптомы меняются на симптомы гипоперфузии. У пациента тахипноэ, тахикардия, гипотензия, слабый нитевидный пульс, пятнистые холодные конечности и задержка наполнения капилляров. По мере ухудшения тканевой перфузии наступает анаэробный метаболизм и накапливается молочная кислота.

  Прогрессирующее ухудшение потребления кислорода и экстракции кислорода предвещает плохой прогноз.У педиатрических пациентов с септическим шоком потребление кислорода зависит от доставки кислорода. ⁸³ Это похоже на физиологическую взаимосвязь, наблюдаемую у педиатрических пациентов с кардиогенным шоком, предполагая, что эти две группы могут быть реанимированы с использованием тех же физиологических принципов. Помимо кислорода, при септическом шоке было продемонстрировано нарушение использования других метаболических субстратов. Перед началом клеточной гипоксии происходит нарушение регуляции глюкозы, жира и аминокислот.Изменения гликолиза и глюконеогенеза, возможно, являются самым ранним метаболическим проявлением сепсиса. ⁸⁴ Инсулиночувствительность, ⁸⁵ внутриклеточный кальций, ⁸⁶ распределение глюкозы, ⁸⁷ и адренергические эффекты ⁸⁸ — все они были вовлечены.

  Хотя у большинства взрослых наблюдается гипердинамический септический шок, у большинства детей и особенно младенцев с ограниченным сердечным резервом наблюдается состояние низкого сердечного выброса, клинически неотличимое от кардиогенного шока. ⁸¹ Даже во время гипердинамического состояния, наблюдаемого у взрослых, сократимость миокарда снижается из-за депрессивного фактора миокарда, диффузного отека миокарда, дисфункции адренергических рецепторов и нарушения сарколеммического потока кальция. ⁸⁹ Выживаемость детей при септическом шоке зависит от скорости и адекватности реанимационных мероприятий. Когда реанимация откладывается или неадекватна, наступает клеточная гипоксия и полиорганная недостаточность, которые являются последним общим путем к смерти.

  Признавая, что детский септический шок отличается от септического шока у взрослых и что клинические проявления аналогичны шоку другой этиологии, стандартизированы определения ССВО, сепсиса, септического шока (вставка 29-7) и дисфункции органов (вставка 29- 8) были разработаны с целью обеспечения возможности сравнения в рамках клинических испытаний и между ними. ⁹⁰ Несмотря на то, что эти определения полны и детализированы, клиническая полезность этих определений подвергается сомнению. ⁹¹

  Время и причины смерти при септическом шоке | Annals of Intensive Care

• 1.

  Альберти С., Брун-Бюиссон С., Гудман С.В., Гуидичи Д., Грантон Дж., Морено Р. и др. Влияние синдрома системного воспалительного ответа и сепсиса на исход тяжелобольных инфицированных пациентов. Am J Respir Crit Care Med. 2003. 168 (1): 77–84.

  PubMed
  Статья

  Google ученый

• 2.

  Annane D, Aegerter P, Jars-Guincestre MC, Guidet B. Текущая эпидемиология септического шока: сеть CUB-Rea. Am J Respir Crit Care Med. 2003. 168 (2): 165–72.

  PubMed
  Статья

  Google ученый

• 3.

  Домбровский В.Ю., Мартин А.А., Сандеррам Дж., Пас HL. Быстрый рост госпитализаций и показателей смертности от тяжелого сепсиса в США: анализ тенденций с 1993 по 2003 год. Crit Care Med. 2007. 35 (5): 1244–50.

  PubMed
  Статья

  Google ученый

• 4.

  Кауконен К.М., Бейли М., Сузуки С., Пилчер Д., Белломо Р. Смертность, связанная с тяжелым сепсисом и септическим шоком среди тяжелобольных пациентов в Австралии и Новой Зеландии, 2000–2012 гг. ДЖАМА. 2014. 311 (13): 1308–16.

  CAS
  PubMed
  Статья

  Google ученый

• 5.

  Павон А, Бинке С, Кара Ф., Мартинет О, Ганстер Ф., Навеллоу Дж. С. и др. Профиль риска смерти после септического шока в современную эпоху: эпидемиологическое исследование.Crit Care Med. 2013. 41 (11): 2600–9.

  PubMed
  Статья

  Google ученый

• 6.

  Леви М.М., Деллинджер Р.П., Таунсенд С.Р., Линде-Цвирбл В.Т., Маршалл Дж.С., Бион Дж. И др. Кампания по выживанию при сепсисе: результаты международной программы повышения эффективности, основанной на рекомендациях, направленной на тяжелый сепсис. Intensive Care Med. 2010. 36 (2): 222–31.

  PubMed Central
  PubMed
  Статья

  Google ученый

• 7.

  Zuber B, Tran TC, Aegerter P, Grimaldi D, Charpentier J, Guidet B и др. Влияние объема случая на выживаемость после септического шока у больных злокачественными новообразованиями. Crit Care Med. 2012. 40 (1): 55–62.

  PubMed
  Статья

  Google ученый

• 8.

  Пен Ф, Першерон С., Лемайаль В., Виаллон В., Клаессенс Й.Е., Марк С. и др. Временные изменения в ведении и исходе септического шока у пациентов со злокачественными новообразованиями в отделении интенсивной терапии.Crit Care Med. 2008. 36 (3): 690–6.

  PubMed
  Статья

  Google ученый

• 9.

  Раньери В.М., Томпсон Б.Т., Бари П.С., Дайно Дж.Ф., Дуглас И.С., Финфер С. и др. Дротрекогин альфа (активированный) у взрослых с септическим шоком. N Engl J Med. 2012. 366 (22): 2055–64.

  CAS
  PubMed
  Статья

  Google ученый

• 10.

  Opal SM, Laterre PF, Francois B., LaRosa SP, Angus DC, Mira JP, et al.Влияние эриторана, антагониста MD2-TLR4, на смертность пациентов с тяжелым сепсисом: рандомизированное исследование ACCESS. ДЖАМА. 2013. 309 (11): 1154–62.

  CAS
  PubMed
  Статья

  Google ученый

• 11.

  Кайрони П., Тоньони Дж., Массон С., Фумагалли Р., Песенти А., Ромеро М. и др. Замещение альбумина у пациентов с тяжелым сепсисом или септическим шоком. N Engl J Med. 2014. 370 (15): 1412–21.

  CAS
  PubMed
  Статья

  Google ученый

• 12.

  Леви М.М., Финк М.П., ​​Маршалл Дж. К., Абрахам Э., Ангус Д., Кук Д. и др. 2001 SCCM / ESICM / ACCP / ATS / SIS Международная конференция по определениям сепсиса. Crit Care Med. 2003. 31 (4): 1250–6.

  PubMed
  Статья

  Google ученый

• 13.

  Деллинджер Р.П., Леви М.М., Карлет Дж. М., Бион Дж., Паркер М. М., Яешке Р. и др. Кампания по выживанию при сепсисе: международные рекомендации по ведению тяжелого сепсиса и септического шока: 2008 г. Intensive Care Med.2008. 34 (1): 17–60.

  PubMed Central
  PubMed
  Статья

  Google ученый

• 14.

  Le Gall JR, Lemeshow S, Saulnier F. Новая упрощенная оценка острой физиологии (SAPS II), основанная на многоцентровом исследовании в Европе / Северной Америке. ДЖАМА. 1993. 270 (24): 2957–63.

  PubMed
  Статья

  Google ученый

• 15.

  Винсент Дж. Л., Морено Р., Такала Дж., Уиллаттс С., Де Мендонка А., Брюнинг Х. и др.Шкала SOFA (оценка отказа органа, связанного с сепсисом) для описания дисфункции / отказа органа. От имени Рабочей группы по проблемам, связанным с сепсисом Европейского общества интенсивной терапии. Intensive Care Med. 1996. 22 (7): 707–10.

  CAS
  PubMed
  Статья

  Google ученый

• 16.

  Тимсит Дж. Ф., Фосс Дж. П., Трош Дж., Де Лассенс А., Альберти С., Гарроуст-Оржеас М. и др. Точность составного балла с использованием ежедневных баллов по шкале SAPS II и LOD для прогнозирования госпитальной смертности у пациентов интенсивной терапии, госпитализированных на срок более 72 часов.Intensive Care Med. 2001. 27 (6): 1012–21.

  CAS
  PubMed
  Статья

  Google ученый

• 17.

  Guiguet M, Blot F, Escudier B, Antoun S, Leclercq B, Nitenberg G. Баллы тяжести заболевания для пациентов с нейтропеническим раком в отделении интенсивной терапии: какой из них является лучшим предиктором? Повышает ли прогностическая ценность многократная оценка? Crit Care Med. 1998. 26 (3): 488–93.

  CAS
  PubMed
  Статья

  Google ученый

• 18.

  Larche J, Azoulay E, Fieux F, Mesnard L, Moreau D, Thiery G и др. Повышение выживаемости онкологических больных в критическом состоянии с септическим шоком. Intensive Care Med. 2003. 29 (10): 1688–95.

  PubMed
  Статья

  Google ученый

• 19.

  Леоне М., Бечис С., Баумстарк К., Уаттара А., Колланж О., Огюстен П. и др. Исход острой мезентериальной ишемии в отделении интенсивной терапии: ретроспективное многоцентровое исследование 780 случаев. Intensive Care Med.2015; 41 (4): 667–76.

  PubMed
  Статья

  Google ученый

• 20.

  Brun-Buisson C, Doyon F, Carlet J, Dellamonica P, Gouin F, Lepoutre A, et al. Заболеваемость, факторы риска и исход тяжелого сепсиса и септического шока у взрослых. Многоцентровое проспективное исследование в отделениях интенсивной терапии Французской группы интенсивной терапии тяжелого сепсиса. ДЖАМА. 1995. 274 (12): 968–74.

  CAS
  PubMed
  Статья

  Google ученый

• 21.

  Brun-Buisson C, Meshaka P, Pinton P, Vallet B. EPISEPSIS: переоценка эпидемиологии и исходов тяжелого сепсиса во французских отделениях интенсивной терапии. Intensive Care Med. 2004. 30 (4): 580–8.

  CAS
  PubMed
  Статья

  Google ученый

• 22.

  Бланко Дж., Мюриэль-Бомбин А., Сагредо В., Табоада Ф., Гандиа Ф., Тамайо Л. и др. Заболеваемость, органная дисфункция и смертность при тяжелом сепсисе: испанское многоцентровое исследование. Crit Care.2008; 12 (6): R158.

  PubMed Central
  PubMed
  Статья

  Google ученый

• 23.

  Rivers E, Nguyen B, Havstad S, Ressler J, Muzzin A, Knoblich B, et al. Ранняя целенаправленная терапия в лечении тяжелого сепсиса и септического шока. N Engl J Med. 2001. 345 (19): 1368–77.

  CAS
  PubMed
  Статья

  Google ученый

• 24.

  Hotchkiss RS, Monneret G, Payen D.Иммуносупрессия при сепсисе: новое понимание заболевания и новый терапевтический подход. Lancet Infect Dis. 2013. 13 (3): 260–8.

  CAS
  PubMed Central
  PubMed
  Статья

  Google ученый

• 25.

  Landelle C, Lepape A, Voirin N, Tognet E, Venet F, Bohe J, et al. Низкий уровень моноцитарного лейкоцитарного антигена человека-DR независимо связан с внутрибольничными инфекциями после септического шока. Intensive Care Med. 2010. 36 (11): 1859–66.

  CAS
  PubMed
  Статья

  Google ученый

• 26.

  Grimaldi D, Le Bourhis L, Sauneuf B, Dechartres A, Rousseau C, Ouaaz F, et al. Специфическое поведение клеток MAIT среди врожденных Т-лимфоцитов у тяжелобольных пациентов с тяжелыми инфекциями. Intensive Care Med. 2014. 40 (2): 192–201.

  CAS
  PubMed
  Статья

  Google ученый

• 27.

  Bekaert M, Timsit JF, Vansteelandt S, Depuydt P, Vesin A, Garrouste-Orgeas M, et al.Приписываемая смертность от пневмонии, связанной с вентилятором: переоценка с использованием причинно-следственного анализа. Am J Respir Crit Care Med. 2011. 184 (10): 1133–9.

  PubMed
  Статья

  Google ученый

• 28.

  Nguile-Makao M, Zahar JR, Francais A, Tabah A, Garrouste-Orgeas M, Allaouchiche B, et al. Приписываемая смертность от вентилятор-ассоциированной пневмонии: соответствующее влияние основных характеристик при поступлении в ОИТ и начале ВАП с использованием условной логистической регрессии и моделей с несколькими состояниями.Intensive Care Med. 2010. 36 (5): 781–9.

  PubMed
  Статья

  Google ученый

• 29.

  Валлес Дж., Побо А., Гарсия-Эскирол О., Марискаль Д., Реал Дж., Фернандес Р. Чрезмерная смертность в ОИТ, связанная с вентиляторно-ассоциированной пневмонией: роль раннего и позднего начала. Intensive Care Med. 2007. 33 (8): 1363–8.

  CAS
  PubMed
  Статья

  Google ученый

• 30.

  Wilcox MG, Howard TJ, Plaskon LA, Unthank JL, Madura JA.Современные теории патогенеза и лечения неокклюзионной ишемии брыжейки. Dig Dis Sci. 1995. 40 (4): 709–16.

  CAS
  PubMed
  Статья

  Google ученый

• 31.

  Толсма В., Швебель С., Азулай Е., Дармон М., Сувайн Б., Весин А. и др. Тяжелый сепсис или септический шок: исход в зависимости от иммунного статуса и профиля иммунодефицита. Грудь. 2014. 146 (5): 1205–13.

  PubMed
  Статья

  Google ученый

• 32.

  Legrand M, Max A, Peigne V, Mariotte E, Canet E, Debrumetz A, et al. Выживаемость пациентов с нейтропенией и тяжелым сепсисом или септическим шоком. Crit Care Med. 2012; 40 (1): 43–9.

  PubMed
  Статья

  Google ученый

• 33.

  Bertoni AG, Saydah S, Brancati FL. Диабет и риск смертности, связанной с инфекциями, в Диабете США. 2001. 24 (6): 1044–9.

  CAS
  PubMed
  Статья

  Google ученый

• 34.

  Annane D, Sebille V, Charpentier C, Bollaert PE, Francois B, Korach JM, et al. Влияние лечения низкими дозами гидрокортизона и флудрокортизона на смертность пациентов с септическим шоком. ДЖАМА. 2002. 288 (7): 862–71.

  CAS
  PubMed
  Статья

  Google ученый

• 35.

  Keh D, Boehnke T., Weber-Cartens S, Schulz C., Ahlers O, Bercker S, et al. Иммунологические и гемодинамические эффекты «низких доз» гидрокортизона при септическом шоке: двойное слепое рандомизированное плацебо-контролируемое перекрестное исследование.Am J Respir Crit Care Med. 2003. 167 (4): 512–20.

  PubMed
  Статья

  Google ученый

• 36.

  Опперт М., Шиндлер Р., Хусунг С., Офферман К., Граф К.Дж., Бениш О. и др. Гидрокортизон в низких дозах улучшает купирование шока и снижает уровень цитокинов при раннем гипердинамическом септическом шоке. Crit Care Med. 2005. 33 (11): 2457–64.

  CAS
  PubMed
  Статья

  Google ученый

• 37.

  Sauneuf B, Champigneulle B, Soummer A, Mongardon N, Charpentier J, Cariou A, et al. Повышение выживаемости пациентов с циррозом и септическим шоком. Crit Care. 2013; 17 (2): R78.

  PubMed Central
  PubMed
  Статья

  Google ученый

• 38.

  Galbois A, Trompette ML, Das V, Boelle PY, Carbonell N, Thabut D, et al. Улучшение прогноза пациентов с циррозом печени, поступивших в отделение интенсивной терапии, ретроспективное исследование.Eur J Gastroenterol Hepatol. 2012; 24 (8): 897–904.

  PubMed
  Статья

  Google ученый

• 39.

  Combes A, Mokhtari M, Couvelard A, Trouillet JL, Baudot J, Henin D, et al. Клинические и аутопсийные диагнозы в отделении интенсивной терапии: проспективное исследование. Arch Intern Med. 2004. 164 (4): 389–92.

  PubMed
  Статья

  Google ученый

• 40.

  Техерина Э., Эстебан А., Фернандес-Сеговиано П., Мария Родригес-Барберо Дж., Гордо Ф., Фрутос-Вивар Ф. и др.Клинические диагнозы и результаты вскрытия: расхождения у тяжелобольных. Crit Care Med. 2012. 40 (3): 842–6.

  PubMed
  Статья

  Google ученый

• 41.

  Torgersen C, Moser P, Luckner G, Mayr V, Jochberger S, Hasibeder WR, et al. Макроскопические патологоанатомические исследования у 235 хирургических пациентов интенсивной терапии с сепсисом. Anesth Analg. 2009. 108 (6): 1841–7.

  PubMed
  Статья

  Google ученый

Септический шок: причины, признаки, диагностика

Септический шок — это самый тяжелый уровень сепсиса, опасная для жизни неотложная медицинская помощь, которая возникает, когда иммунная система резко реагирует на существующую инфекцию.

Когда это происходит, иммунная система выпускает в кровоток химические вещества, которые атакуют собственные ткани организма. Артериальное давление падает до опасно низкого уровня, что может вызвать органную недостаточность.

В этой статье рассматриваются причины и симптомы септического шока, а также способы его диагностики и лечения. Он также включает информацию о том, когда наиболее вероятно развитие септического шока и кто подвергается наибольшему риску.

Stockbyte / Getty Images

Шаги, ведущие к септическому шоку

Обычно организм реагирует на инфекцию, удерживая ее там, где она возникла.Но если инфекция не может быть локализована в исходном месте, она может распространиться на другие части тела через кровоток.

Большинство инфекций, приводящих к сепсису и септическому шоку, вызываются бактериями.

Когда бактерии из одной части тела попадают в кровоток, это называется бактериемией или септицемией. Если не лечить быстро, это может перерасти в сепсис.

При типичной инфекции ваша иммунная система выделяет цитокины для расширения кровеносных сосудов в очаге инфекции.Эта реакция позволяет большему количеству крови доставлять в область белые кровяные тельца, борющиеся с инфекцией.

Однако при сепсисе цитокины перерабатываются, вызывая огромное воспаление по всему телу. Этот «цитокиновый шторм» повреждает сердце и его способность перекачивать кровь по всему телу.

Сепсис перерастает в септический шок, когда в результате резко падает артериальное давление. Затем кровь перестает попадать в органы, что может привести к полиорганной недостаточности.

Резюме

Сепсис — это инфекция, которая распространяется через кровоток.Септический шок — это самый тяжелый сепсис, когда кровь больше не может попасть туда, куда ей нужно. Септический шок опасен для жизни.

Причины септического шока

Сепсис может начаться практически с любого типа инфекции, от незначительных инфекций, таких как абсцесс зуба или стопы спортсмена, до серьезных инфекций, таких как менингит, поражающий оболочки головного и спинного мозга.

Инфекция чаще всего начинается с одного из следующих событий:

Септический шок также может быть осложнением грибковых инфекций, таких как дрожжевая инфекция, или вирусных инфекций, таких как грипп или COVID-19.

Вы не можете передать сепсис кому-то другому, но вы можете распространять инфекции, которые могут привести к сепсису и септическому шоку.

Важно помнить, что не все инфекции перерастают в сепсис. Еще меньше случаев прогрессирует до септического шока.

Инфекция после операции

Сепсис и септический шок чаще возникают после операции по нескольким причинам. Во-первых, инфекции мочевыводящих путей чаще возникают после операции, и эти инфекции могут привести к сепсису.

Во-вторых, хотя разрез, сделанный во время операции, очевидно, необходим для работы хирурга, он также может служить открытой дверью для бактерий и других микроорганизмов.

Хирургия также сказывается на теле и ослабляет иммунную систему. Даже если процедура незначительная, есть риск заражения.

Факторы риска

Инфекция является основным фактором риска септического шока, и любой может заразиться им. При этом большему риску подвергаются следующие люди:

• Взрослые в возрасте 65 лет и старше
• Дети до 1 года
• Люди, перенесшие сепсис до
• Люди с ослабленной иммунной системой.У них больше шансов заразиться инфекцией, что увеличивает риск сепсиса.

К хроническим заболеваниям, которые ослабляют иммунную систему и, следовательно, повышают риск сепсиса, относятся:

Резюме

Пневмония, ИМП и многие другие инфекции (даже незначительные) могут привести к сепсису и септическому шоку. Особому риску подвергаются перенесшие операцию, как и люди старше 65 лет, младше 1 года или люди с ослабленной иммунной системой.

Симптомы

70% людей, которые впадают в септический шок, не выживают.Учитывая, насколько быстро может ухудшиться сепсис, примерно 40% пациентов с септическим шоком умирают даже после лечения.

Ваши шансы на выживание значительно увеличиваются, если вы обратитесь за медицинской помощью в течение первых шести часов после того, как заметите симптомы сепсиса, поэтому так важно знать, что они собой представляют.

Симптомы сепсиса и септического шока могут включать:

• Путаница или дезориентация
• Сильная боль или дискомфорт
• Лихорадка, дрожь или ощущение сильного холода
• Одышка
• Липкая или потная кожа
• Учащенное сердцебиение

Если у вас есть какие-либо признаки или симптомы сепсиса или септического шока, особенно если у вас есть известная инфекция, немедленно обратитесь за медицинской помощью.

Аналогичным образом, если вы недавно перенесли операцию, внимательно следите за своим разрезом на предмет признаков инфекции, включая гной, покраснение или отек. Немедленно обратитесь в больницу, если у вас повысится температура или возникнет болезненное мочеиспускание.

Хотя это случается редко, стоит отметить, что септический шок может поражать молодых и здоровых людей. Нередко кто-то в один прекрасный день кажется совершенно здоровым и нормальным, а через 48 часов сильно заболевает септическим шоком.

Диагностика

Есть физические изменения, которые врач может проверить, чтобы диагностировать септический шок.Это включает:

• Лихорадка, температура тела выше 100,4 градуса по Фаренгейту
• Гипотермия, температура тела ниже 96,8 градусов по Фаренгейту
• Низкое артериальное давление
• Высокая частота пульса
• Затрудненное дыхание

Кроме того, ваш лечащий врач может провести анализы крови и мочи, чтобы проверить наличие признаков инфекции и определить тип. Определенные тесты могут показать, функционируют ли ваши органы должным образом.

Важнейшим инструментом диагностики сепсиса на самых ранних стадиях является анализ крови на прокальцитонин (ПКТ) .PCT — это белок, который быстро увеличивается в крови по мере распространения бактериальной инфекции. Врачи могут использовать тест ПКТ, чтобы увидеть, насколько широко распространена инфекция.

Тест на ПКТ также важен, потому что он показывает врачам, подходят ли антибактериальные препараты для лечения. В то время как бактериальные инфекции вызывают высокие результаты ПКТ, вирусные и грибковые инфекции вызывают очень низкий уровень ПКТ.

Вам также может понадобиться визуализационных тестов , таких как рентген или компьютерная томография (компьютерная томография), особенно если источник инфекции неясен.

Резюме

Если вы заметили признаки сепсиса или септического шока, немедленно позвоните по номеру 911, особенно если вы недавно перенесли операцию или у вас есть известная инфекция. В больнице ждите, что врачи проведут анализы мочи и крови.

Лечение

Лечение проходит в стационаре. Вас могут поместить в отделение интенсивной терапии (ОИТ).

Антибиотики должны быть введены в течение одного часа после вашего прибытия в больницу. Для подтверждения инфекции и ее типа будут назначены диагностические тесты, но получение результатов может занять не менее 48 часов.Плюсы немедленного лечения намного перевешивают любые риски.

Лекарства с антибиотиками вводятся непосредственно в вену (внутривенно), так что они немедленно попадают в кровоток. Опрос 2019 года об использовании антибиотиков при сепсисе показал, что внутривенные антибиотики чаще всего вводятся в течение семи-десяти дней.

Однако, если диагностические тесты покажут другой вид инфекции, вас могут переключить с антибиотиков на противогрибковые, противовирусные препараты или другие целевые методы лечения в зависимости от ситуации.

Независимо от типа инфекции, вам дадут внутривенных жидкостей , чтобы предотвратить снижение артериального давления. Вам также могут прописать вазопрессоров , которые сужают кровеносные сосуды и помогают поднять кровяное давление.

Если вам трудно дышать, вас могут поместить на аппарат ИВЛ , также известный как респиратор или дыхательный аппарат.

Когда может потребоваться операция

После первоначального лечения антибиотиками может быть рекомендовано хирургическое вмешательство для удаления ткани или ампутации конечности , поврежденной сепсисом.Хирургия гарантирует, что все поврежденные ткани исчезнут, и вы не инфицированы. Это также помогает поддерживать максимальную мобильность.

Мысль даже о потенциальной потере конечности поражает. Может быть полезно знать, что только примерно 1% выживших после сепсиса нуждаются в одной или нескольких хирургических ампутациях. Обычно это происходит в течение первых 36 часов — 90 дней после начала сепсиса.

Резюме

Немедленное лечение сепсиса необходимо для предотвращения или минимизации осложнений, включая прогрессирование до септического шока.Антибиотики назначают еще до подтверждения причины инфекции. Для поддержания артериального давления используются жидкости и лекарства. В некоторых случаях может потребоваться дыхательная помощь и хирургическое вмешательство.

Сводка

Сепсис возникает, когда инфекция распространяется через кровоток на несколько участков тела. Это перерастает в септический шок, когда артериальное давление падает до опасно низкого уровня и нарушает функцию органов.

Септический шок опасен для жизни. Вы должны немедленно обратиться в отделение неотложной помощи, если заметите какие-либо признаки сепсиса.Вас могут поместить в отделение интенсивной терапии, где будут внимательно следить за вашим кровяным давлением и дыханием.

Назначенное вам лекарство будет зависеть от типа вашей инфекции — вирусной, бактериальной или грибковой.

Слово Verywell

Если вы или ваш любимый человек пережили септический шок, вы можете присоединиться к группе поддержки или иным образом связаться с другими людьми, которые боролись с сепсисом или любыми текущими проблемами со здоровьем, связанными с септическим шоком.

Ресурсы, которые помогут вам справиться с выздоровлением, также доступны через общенациональную организацию Sepsis Alliance.

Какие стадии сепсиса? | Злоупотребление в доме престарелых

Сепсис — это опасное для жизни заболевание, вызванное реакцией организма на инфекцию. Каковы 3 стадии сепсиса? Три стадии сепсиса: сепсис, тяжелый сепсис и септический шок.

Когда ваша иммунная система выходит из строя в ответ на инфекцию, в результате может развиться сепсис. Фактически, по данным Центров по контролю и профилактике заболеваний (CDC), ежегодно регистрируется более 1,5 миллиона случаев сепсиса, и более четверти миллиона американцев ежегодно умирают от этого типа инфекции (Sepsis, 2020).

Сепсис 1 стадии

Если вы считаете, что ваш любимый человек страдает сепсисом, вы должны действовать быстро. Каковы признаки сепсиса? Вот симптомы, согласно Healthline (2018):

• Лихорадка выше 101 градуса по Фаренгейту или температура ниже 96,8 градуса по Фаренгейту
• Учащенное дыхание (более 20 вдохов в минуту)
• Учащенное сердцебиение (более 90 ударов) в минуту)
• Подтвержденная инфекция

У пациента должны быть два из этих симптомов, прежде чем будет поставлен диагноз сепсиса.Чем раньше они получат лечение, тем больше шансов на выживание.

Чтобы получить бесплатную юридическую консультацию, позвоните по телефону 800-712-9119

Стадия 2: Тяжелый сепсис

Тяжелый сепсис случается при органной недостаточности. У пациента должен быть один или несколько из следующих признаков, чтобы диагностировать тяжелый сепсис:

• Уменьшение мочеиспускания
• Изменение психического статуса
• Низкое количество тромбоцитов (клеток свертывания крови)
• Участки обесцвеченной кожи
• Проблемы с дыханием
• Нерегулярное сердцебиение или нарушение сердечной деятельности
• Крайняя слабость
• Озноб
• Бессознательное состояние

Любая инфекция может вызвать сепсис.Инфекции почек, брюшной полости или кровотока, а также пневмония могут подвергать человека большему риску развития этого серьезного состояния.

Стадия 3: Септический шок

Симптомы септического шока такие же, как и тяжелый сепсис, включая опасное падение артериального давления. По данным Mayo Clinic (2021), около половины пациентов, у которых разовьется септический шок, умрут от него.

Существуют и другие осложнения, которые могут развиться в результате тяжелого сепсиса или септического шока.Маленькие сгустки крови могут образовываться по всему телу, блокируя приток крови и кислорода к жизненно важным органам. Это может повысить риск органной недостаточности и гибели тканей или гангрены.

Щелкните, чтобы связаться с нашими юристами по травмам сегодня

Сепсис и пожилые люди

С возрастом наша иммунная система ослабевает, и это подвергает пожилых людей большему риску развития сепсиса. Пожилые люди чаще страдают хроническими заболеваниями, такими как диабет, заболевание печени или почек или рак, которые могут оказывать пагубное влияние на их систему иммунного ответа.

Наиболее распространенными типами инфекций, вызывающих сепсис у пожилых людей, являются респираторные, такие как пневмония или инфекция мочевыводящих путей. Другие инфекции вызываются повреждением кожи из-за пролежней (пролежней) или разрывом кожи.

Заполните бесплатную форму оценки случая сейчас

Как протекает сепсис?

Сепсис может быть быстрым убийцей, который быстро прогрессирует. Вдобавок к этому выжившим жертвам может потребоваться до 18 месяцев, чтобы выздороветь. Вот почему важно, чтобы лица, осуществляющие уход за пожилыми людьми, не пропускали и не игнорировали признаки сепсиса.Когда дело доходит до пожилых людей, которые, возможно, уже страдают от болезней, на счету каждая минута. Вам нужно как можно скорее получить лечение.

Как долго у вас может быть сепсис, прежде чем он вас убьет?

По данным исследователей из Института политики и инноваций в области здравоохранения Мичиганского университета (Prescott, 2016), многие пациенты умирают через месяцы и годы после сепсиса, но неизвестно, умирают ли эти пациенты из-за самого сепсиса или из-за о других состояниях здоровья, которые у них могут быть.В этом исследовании 40% пациентов, переживших первые 30 дней госпитализации, умерли в течение следующих двух лет.

Жители домов престарелых в группе риска

Ежегодно 25 000 жителей домов престарелых умирают после перевода в больницу, страдая от сепсиса, согласно исследованию Chicago Tribune / Kaiser Health News, опубликованному Консультативным советом (2018).

Далее расследование показало, что в большинстве домов престарелых в США не удается предотвратить пролежни и другие инфекции, которые приводят к сепсису.Фактически, согласно отчету Консультативного совета, 72% домов престарелых по всей стране были отмечены за то, что не активно участвовали в эффективной программе инфекционного контроля.

Виноваты ли насилие в доме престарелых или невнимание к сепсису?

К сожалению, бывают случаи, когда сепсис является предупреждением о жестоком обращении в доме престарелых или пренебрежении им. Дома престарелых обязаны заботиться о пожилых жителях, чтобы они были чистыми, ухоженными и получали необходимую медицинскую помощь.

Если вы стали свидетелем следующего в доме престарелых вашего близкого, и у них разовьется инфекция, которая приводит к сепсису, у вас может быть обоснованный иск против нерадивого сотрудника или компании дома престарелых:

• Плохая уборка и дезинфекция уборных, кухни и мест общего пользования
• Грязное постельное белье, которое не меняют регулярно
• Перегруженные или недоукомплектованные кадрами сотрудники, не обеспечивающие надлежащий уровень ухода каждому жителю
• Длительное время ожидания или преуменьшение количества жалоб на здоровье при оказании неотложной помощи необходимо
• Неспособность регулярно мыть жителей

Если вы наблюдаете жестокое обращение или пренебрежение в доме престарелых, задокументируйте то, что вы видите, и сообщите об этом руководителю вашего дела, службам защиты взрослых или правоохранительным органам.

Как юрист в доме престарелых может помочь жертвам сепсиса

Если вы подозреваете, что член вашей семьи страдает стадией сепсиса из-за халатных действий сотрудника дома престарелых, вы можете потребовать компенсацию за своего близкого. ущерб и убытки с помощью адвоката по вопросам жестокого обращения в доме престарелых. Им не придется страдать еще один день из-за халатности в доме престарелых.

Источники

О’Коннелл, К. (31 августа 2018 г.).Сепсис: симптомы, причины, лечение, риски и многое другое.

Люди не ходят в дома престарелых, чтобы они могли заразиться сепсисом и умереть. (2018, 07 сентября).

Прескотт, Х. (23 мая 2016 г.). Продолжает ли сепсис убивать месяцы спустя?

Сепсис: Клиническая информация. Центры по контролю за заболеваниями. (2020, 7 декабря).

Сепсис. Клиника Мэйо . (2021, 19 января).

Позвоните или отправьте текстовое сообщение 800-712-9119 или заполните бесплатную форму оценки случая

Патофизиология септического шока — Oxford Medicine

1.Ангус Д.К., Линде-Цвирбл В.Т., Лидикер Дж., Клермон Дж., Карчилло Дж. И Пински М.Р. (2001). Эпидемиология тяжелого сепсиса в США: анализ заболеваемости, исходов и связанных с ними затрат на лечение. Critical Care Medicine , 29 (7), 1303–10. Найдите этот ресурс:

2. van der Poll T. и Opal SM. (2008). Взаимодействие патоген-хозяин при сепсисе. Lancet Infectious Diseases , 8 (1), 32–43. Найдите этот ресурс:

3. Denk S, Perl M и Huber-Lang M.(2012). Молекулярные паттерны и сигналы тревоги, связанные с повреждениями и патогенами: ключи к сепсису? European Surgery Research , 48 (4), 171–9. Найдите этот ресурс:

4. Hotchkiss RS, and Karl IE. (2003). Патофизиология и лечение сепсиса. Медицинский журнал Новой Англии , 348 (2), 138–50. Найдите этот ресурс:

5. Opal SM. (2004). Связь между системным воспалением и нарушением коагуляции при сепсисе. Журнал исследований эндотоксинов , 10 (2), 125–9.Найдите этот ресурс:

6. Fourrier F. (2012). Тяжелый сепсис, коагуляция и фибринолиз. Critical Care Medicine , 40 (9), 2704–8. Найдите этот ресурс:

7. Ince C. (2005). Микроциркуляция — двигатель сепсиса. Critical Care, BioMed Central , 9 (4), S13. Найдите этот ресурс:

8. Garrabou G, Moren C, Lopez S, et al. (2012). Влияние сепсиса на митохондрии. Журнал инфекционных болезней , 205 (3), 392–400.Найдите этот ресурс:

9. Зарджоу А. и Агарвал А. (2011). Сепсис и острая травма почек. Журнал Американского общества нефрологов , 22 (6), 999–1006. Найдите этот ресурс:

10. Ван Л., Багшоу С.М., Лангенберг С., Саотоме Т., Мэй С. и Белломо Р. (2008 г.) ). Патофизиология острого септического повреждения почек: что мы на самом деле знаем? Critical Care Medicine , 36 , S198–203. Найдите этот ресурс:

11. Бхатиа М. и Мучхала С. (2004).Роль медиаторов воспаления в патофизиологии острого респираторного дистресс-синдрома. Journal of Pathology , 202 (2), 145–56. Найдите этот ресурс:

12. Оноре PM, Jacobs R, Joannes-Boyau O, et al. (2011). Септический ОПН у пациентов интенсивной терапии. Диагностика, патофизиология и тип лечения, дозировка и время: всесторонний обзор недавних и будущих разработок. Annals of Intensive Care , 1 (1), 32. Найдите этот ресурс:

13.Флинн А., Чоккалингам Мани Б. и Мазер П.Дж. (2010). Кардиомиопатия, вызванная сепсисом: обзор патофизиологических механизмов. Обзор сердечной недостаточности , 15 (6), 605–11. Найдите этот ресурс:

14. Цудзимото Х., Оно С. и Мочизуки Х. (2009). Роль транслокации патоген-ассоциированных молекулярных паттернов в сепсисе. Пищеварительная хирургия , 26 (2), 100–9. Найдите этот ресурс:

15. Scalfani MT и Diringer MN. (2011). Обзор за 2010 год: интенсивная терапия — нейрокритическая помощь. Critical Care , 15 (6), 237. Найдите этот ресурс:

16. Annane D, Maxime V, Ibrahim F, Alvarez JC, Abe E, and Boudou P. (2006). Диагностика надпочечниковой недостаточности при тяжелом сепсисе и септическом шоке. Американский журнал респираторной реанимации , 174 (12), 1319–26.