Истинные галлюцинации и псевдогаллюцинации: Псевдогаллюцинации — причины, виды, симптомы, лечение

Галлюцинации, псевдогаллюцинации и галлюциноз

Дифференциальная диагностика истинных галлюцинаций и псевдогаллюцинаций чрезвычайно важна в психиатрической практике и проводится по нескольким основным критериям.

Критерий проекции. Истинные галлюцинации имеют внешнюю, а псевдогаллюцинации внутреннюю проекцию в пределах чувственного горизонта.

Критерий чувственной яркости и объективной реальности. Настоящие галлюцинации имеют для больного все признаки реального восприятия и трактуются, как существующие в действительности.

Критерий осуществимости. Истинные галлюцинации, в отличие от псевдогаллюцинаций, не переживаются как навеянные, «сделанные» кем-то.

Критерий остроты поведения. При псевдогаллюцинации поведение больных не всегда соответствует их содержанию, есть определенные элементы понимания болезненности своего состояния.

Критерий общественной уверенности. При истинных галлюцинациях больные уверены, что люди, которые находятся рядом, испытывают те же переживания.

Критерий направленности на физическое и психическое «Я». Истинные галлюцинации направлены преимущественно на физическое «Я», а псевдогаллюцинации — на психическое «Я» человека.

Критерий зависимости от времени суток. Истинные галлюцинации, как правило, усиливаются к вечеру, а псевдогаллюцинации не имеют суточных колебаний.

Галлюцинации бывают:

• афектогенные — возникают сразу после психотравмы и отражают ее содержание.

• доминантные — возникают через постепенное усиление психотравмирующей ситуации, когда определенные мысли на фоне мощного аффекта становятся доминантными. Например, при аффективном психозе больной может слышать голоса, которые во время депрессивной фазы осуждают его, а во время маниакальной — всячески превозносят.

• рефлекторные — возникают вместе с реальным раздражителем, но воспринимаются в другом анализаторе и исчезают после остановки воздействия раздражителя. Например, больной под музыку видит сияние.

• функциональные – реальные и галлюцинаторные образы локализуются в одном анализаторе (под перестук колес больной слышит голос).

• вызванные — симптом Липмана — у больного надавливанием на глазные яблоки можно вызвать зрительные галлюцинации.

• навеянные — симптом Рейхарта — больной видит на чистом листе бумаги рисунки, читает текст.

Особые типы галлюцинаций.

Гипнагогические галлюцинации – это галлюцинации, возникающие при засыпании.

Гипнопомпические — галлюцинации, наблюдаемые при пробуждении.

Галлюцинации типа Шарля Боне — возникают в органах чувств, на которые влияет патологический процесс. Слепой видит; глухой слышит и так далее.

Экстракампинные — галлюцинаторный образ возникает за пределами поля зрения. Например, больной утверждает, что за его спиной стоит демон.

Галлюциноз — психопатологическое состояние, характеризующееся постоянным наличием тех или иных галлюцинаций, чаще — слуховых, при этом больной сохраняет критическое отношения к ним. Галлюцинозы наблюдаются при эпилепсии, алкоголизме, органических поражениях головного мозга, шизофрении.

Педункулярный галлюциноз возникает при поражении среднего мозга в области мозговых ножек и 4-го желудочка. При этом, как правило, вечером возникают подвижные микроптические галлюцинации.

Галлюциноз  — одно из проявлений сифилиса головного мозга. Оно характеризуется слуховыми галлюцинациями, которые сопровождаются критическим отношением к ним со стороны больного.

Псевдогаллюцинации — это… Что такое Псевдогаллюцинации?

Псевдогаллюцина́ция (син.: ложные галлюцинации; др.-греч. ψεῦδος — ложь, лат. hallutinatio — видение) — восприятие не существующих реально предметов и явлений, причем в отличие от истинных галлюцинаций объект восприятия находится в субъективном психическом пространстве, то есть воспринимаемые при псевдогаллюцинациях объекты не проецируются вовне, не отождествляются с реальными объектами.

Характер восприятия

Сам характер восприятия псевдогаллюцинаций отличается от обычного — они воспринимаются не обычными органами чувств, а «духовным», «внутренним» зрением или слухом (больные «слышат» голоса, звучащие у них в голове, воспринимают звучание мыслей, «видят» внутренним зрением, воспринимают запахи, исходящие из крови, головного мозга и т. п.). В отличие от обычного фантазирования псевдогаллюцинации непроизвольны, возникают под каким-либо внешним влиянием, то есть обладают качеством чуждости сознанию больного. Такое отчуждение собственного психического акта роднит псевдогаллюцинации с прочими проявлениями синдрома психического автоматизма, составной частью которого псевдогаллюцинации и являются. Говоря об отсутствии внешней проекции псевдогаллюцинаций, имеется в виду именно нахождение воспринимаемого объекта не в объективном, а в субъективном психическом пространстве: например, если больной «видит» луч света, идущий от земли до середины бесконечности, это не истинная, а псевдогаллюцинация, так как бесконечность и середина бесконечности не могут быть увидены обычным зрением, то есть это понятия, относящиеся к субъективному психическому пространству.

Классификации

Псевдогаллюцинации по соответствующим анализаторам подразделяются на зрительные, слуховые, обонятельные, вкусовые, висцеральные, тактильные, двигательные (их частный случай — речедвигательные). При двигательных псевдогаллюцинациях больные ощущают, что ходят, совершают различные действия, сами не желая того, под воздействием какой-либо посторонней силы; при речедвигательных псевдогаллюцинациях больных ощущают, что язык, губы, мышцы гортани сокращаются помимо их воли, помимо своей воли больные произносят слова, целые речи. Моторные и речедвигательные псевдогаллюцинации переживаются больными наиболее тягостно и мучительно; при этих видах псевдогаллюцинаций наиболее ярко проявляется момент отчуждения собственной психической деятельности.

Псевдогаллюцинации | Информационный портал о шизофрении

Галлюцинации — «восприятие без объекта», при шизофрении необычны, чаще, чем истинные галлюцинации, встречаются псевдогаллюцинации — расстройства восприятия, отличающиеся субъективным переживанием искусственности, нереальности.

В середине ХIХ века психиатры описали психопатологический феномен, встречающийся в клинике некоторых душевных болезней. J. Baillarger назвал его «психическими галлюцинациями», Hagen и В.Х. Кандинский — «псевдогаллюцинациями», K. Kahlbaum — «апперцепционными галлюцинациями».

Для больного псевдогаллюцинации «сделаны», они результат воздействия извне, не принадлежат ему, необычны и даже чужды его личности, напоминают мысли, звучащие в голове. Проекция псевдогаллюцинаций чаще внутренняя, реже внешняя, не обусловлена определенным расстоянием и не относится к объективному окружению. Больной «видит галлюцинации внутренним взором», «слышит внутренним слухом».

Из этого следует, что они не имеют обычной пространственности и пластичности истинных галлюцинаций, локализуясь вне поля зрения. И хотя больной знает, что псевдогаллюцинации нереальны, он все же не критичен к ним. При императивных псевдогаллюцинациях пациент подчиняется им почти без критики, не подвергая сомнению их рациональность. Псевдогаллюцинации как бы существуют сами по себе, воспринимаются не органами чувств, а «мозгом».

В.Х. Кандинский, детально исследовав псевдогаллюцинации, отметил навязчивый характер этого феномена: «Слуховые псевдогаллюцинации душевнобольных, подобно зрительным, почти всегда характеризуются навязчивостью. Больные внутренне слышат не потому, что хотят этого, но потому, что они принуждены слышать: при всех своих стараниях они не в состоянии отрешиться от этих внутренних речей, содержание которых весьма часто бывает для них крайне неприятно и оскорбительно». В отличие от навязчивых состояний, псевдогаллюцинации слышатся или звучат. Большей степенью навязчивости обладают зрительные псевдогаллюцинации, которые как бы насильно проецируются перед «внутренним взором».

Псевдогаллюцинации тесно взаимодействуют с мышлением. По мере своего формирования они постепенно утрачивают связь с органами чувств, в большей степени приобретая черты психического автоматизма. Часто между псевдогаллюцинациями отсутствует сюжетная связь.

Обычно больной шизофренией скупо и неохотно рассказывает о псевдогаллюцинациях, скрывает их от окружающих и соглашается, что они есть при достаточно прямом вопросе.

Многими психиатрами высказывалась мысль о связи псевдогаллюцинаций с бредом воздействия. Они тесно смыкаются с бредом, уже хотя бы по признаку частого отсутствия критики к происходящему. Впрочем, речь может идти о «двойственной критике». С одной стороны, псевдогаллюцинации неестественны, с другой — могут вплетаться в канву бреда, независимо от воли больного, зачастую они сопровождаются неконтролируемым чувством насильственности и навязчивости.

Неполные псевдогаллюцинации или галлюциноиды при шизофрении встречаются редко. Они чаще зрительные («промелькнувшая тень»), чем слуховые, сопровождаются переживанием необычности и чуждости. Больной относится к ним достаточно спокойно, как бы «угадывая» в них определенный смысл.

При зрительных псевдогаллюцинациях больной «видит» предмет иначе, чем существующие предметы в действительности, а только в своей голове, «видит умственным взором»; при слуховых псевдогаллюцинациях человек слышит «мысленно», «внутренние голоса», «мысленные разговоры».

Псевдогаллюцинации чем-то напоминают образы воспоминаний или фантазии, но имеют существенные отличия в том, что «не сопровождаются чувством внутренней работы, а признаются за нечто внешнее, совершенно независящее от … лица, причем обыкновенно считаются больными за явления, наведенные извне». Согласно Э. Крепелину образы воспоминаний отличаются особой интенсивностью.

Советский психиатр А.М. Халецкий (1962) отмечал, что больным шизофренией не удается освободиться от псевдогаллюцинаций даже на короткое время. Они продолжаются параллельно мыслям, занятиям, громкой речи больного.

Если больному удается целиком переключиться на колею своих псевдогаллюцинаций, своего «хозяина», пациент испытывает приобщение к обманчивым ценностям, подобно религиозному чувству слияния с богом. Если же сохраняется движение по двум встречным направлениям, больной остается психически более сохранным, более активным, иногда и опасным для тех, кто рассматривается как источник подавляющей силы.

О других видах галлюцинаций при шизофрении >>

Общая психопатология | Обучение | РОП

Классификация галлюцинаций (продолжение).

Г. По особым условиям возникновения.

В некоторых случаях галлюцинации возникают лишь при определенных условиях. Выделяют несколько видов таких галлюцинаций:

• Гипнагогические — при засыпании, гипнопомпические — при пробуждении. Состояния перехода ото сна к бодрствованию и наоборот облегчают возникновение галлюцинаций при состояниях, предрасполагающих к их развитию (например, на начальных стадиях алкогольного делирия, на фоне эмоционального стресса).
• Функциональные (рефлекторные) — возникают на фоне другого раздражителя, но в отличие от иллюзий не замещают его и не смешиваются с ним (например, слышит стереотипное повторение одного ругательства на фоне шума холодильника, его шум воспринимается отдельно, но, когда прибор замолкает, пропадают и ругательства).
• При сенсорной депривации (например, галлюцинации Шарля Бонне — возникают у утративших зрение).
• В целом во многих случаях уменьшение количества внешних стимулов (например, в ночное время) может приводить к усилению галлюцинаций (особенно истинных) и ухудшению состояний пациентов.
• Психогенные (внушенные) — после психотравмирующей ситуации (мать, пережившая потерю ребенка, временами слышит, как малыш ее зовет, или видит его силуэт на улице, такие галлюцинации обычно мимолетны и могут быть близки к иллюзиям), во время гипноза или при пробах на готовность к галлюцинациям.

В связи с тем, что течение делириозного помрачения сознания может носить волнообразный, ундулирующий характер, в практической работе бывают необходимы пробы на готовность к развитию галлюцинаций. Наиболее простая в использовании из них — проба «чистого листа» (проба Рейхардта): больному дают чистый лист бумаги и просят всмотреться и рассказать, что нарисовано или написано на нем. Эту просьбу сопровождают некоторым внушением, убеждая пациента, что некий рисунок на листе действительно есть. Пациенты, находящиеся в люцидном (светлом) промежутке или на начальных стадиях развития делирия, т.е. предрасположенные к развитию истинных галлюцинаций, через некоторое время начинают видеть на чистом листе различные образы.

Псевдо-слуховые галлюцинации

Вопрос : У меня постоянно тиннитус. Иногда я слышу что-то вроде музыки или людей, поющих или говорящих. Это какой-то странный тиннитус?

Ответ : Это увлекательная тема! Вы слышите фантомные звуки — звуки, которых на самом деле нет, но они генерируются в вашей голове. Есть два класса таких звуков: шум в ушах и слуховые галлюцинации.

Тиннитус

Звон в ушах — безусловно, самый распространенный из этих фантомных звуков.Вот цитата из моей книги о тиннитусе. «Если у вас тиннитус, вы знаете, как он звучит, по крайней мере, для вас. Для тех из вас, у кого нет шума в ушах, наш шум в ушах может быть звонком, ревом, ударами, щелканьем, стуком, гудением, шипением, гудением, щебетанием, лязгом, шипением, свистом, урчанием, свистом или ужасным визгом в ушах. Для некоторых людей тиннитус звучит как струя воды, разбитое стекло или работа бензопилы ».

Тиннитус может иметь тональное качество, но это всегда простой звук — в основном монотонный.Напротив, люди со слуховыми галлюцинациями слышат более сложные вещи, такие как голоса, пение или музыку. Это то, что вы слышите.

Слуховые галлюцинации бывают двух разных видов. Бывают истинные слуховые галлюцинации и ложные или псевдо-слуховые галлюцинации. Между этими двумя вкусами есть очень важное различие.

Истинные слуховые галлюцинации

Истинные слуховые галлюцинации — это когда вы можете ясно слышать и понимать голоса (которых нет), говорящие с вами.Истинные слуховые галлюцинации являются признаком психического заболевания, такого как шизофрения, и не имеют ничего общего с нашими ушами.

Псевдо-слуховые галлюцинации

Напротив, псевдо-слуховые галлюцинации не имеют ничего общего с психическим заболеванием, а имеют прямое отношение к нашим дефектным ушам. Люди не часто говорят о псевдослышащих галлюцинациях, потому что думают, что другие сочтут их сумасшедшими, если они это сделают.

Большая разница между истинными слуховыми галлюцинациями и псевдо-слуховыми галлюцинациями состоит в том, что псевдо-слуховые галлюцинации всегда расплывчаты — неясны и понятны.

Многие из нас, слабослышащих людей, время от времени слышат псевдо-слуховые галлюцинации. Я знаю, что знаю. Одна женщина слышала то, что звучало как «Усеянное звездами знамя», повторяющееся в ее голове снова и снова. На самом деле, согласно одному медицинскому заключению, люди часто слышат то, что звучит как национальный гимн. Далее в этом отчете говорилось, что в психологическом отношении этих людей все в порядке. (Уф! Мы ведь не сумасшедшие!)

Псевдо-слуховые галлюцинации неопределенно напоминают мелодии, музыку или голоса.Они звучат «нечетко» или нечетко. Одна женщина описала свою песню так: «Как ветер, но с такой музыкальностью, как будто кто-то вдалеке поет без слов». Другая женщина сказала: «Я никогда не слышала мелодии, которую могла бы опознать. Это больше похоже на разминку оркестра ». Другая женщина описала ее так; «Когда я нахожусь в очень тихой комнате, я слышу это жужжание в своей голове, как будто кто-то напевает песню, но не может удержать мелодию». И один мужчина описал его как «какая-то песня, которая звучит для всего мира, как будто она принадлежит к песне PBS, но я не могу ее разместить.”

Псевдо-слуховые галлюцинации возникают в другом месте нашего мозга, нежели тиннитус. Однако эффект может быть таким же. Вот почему некоторые люди думают, что это тиннитус, но это не так.

Не заблуждайтесь, когда мы слышим псевдо-слуховые галлюцинации, для нас это очень реальный опыт. Одна женщина сказала своему мужу после того, как они приехали в отель, что ей очень понравилась музыка в самолете. Ее муж ответил: «В самолете не было музыки». На обратном пути она снова услышала музыку и подтолкнула мужа.Он послушал и ответил: «Нет! Никакой музыки! »

Псевдо-слуховые галлюцинации могут возникать по разным причинам. Думаю, главная причина — это потеря слуха. Когда мы становимся плохо слышащими / глухими после того, как хорошо слышим, наш мозг чувствует потерю слуховой информации и, кажется, восполняет этот недостаток самостоятельно. Это особенно заметно, когда очень тихо и / или мы очень устали. Это мой опыт. И я в этом не одинок.

Одна женщина сказала мне: «Раньше я слышала звуки, похожие на марширующий оркестр! Это никогда не было узнаваемой мелодией, и у нее не было различимой мелодии — просто шум маршевого оркестра.(Я много лет играл в оркестре, поэтому знал, что это не одна из тех мелодий.) Я слышал это чаще всего, когда работал в ночную смену в больнице. Я был в детском отделении, и все они крепко спали, поэтому было очень тихо, и обычно я очень устал ».

Один мужчина рассказал: «Я часто лежал по утрам в полусне и слушал« радио ». Парень говорил, как в 50-х. Типа монотонный голос и вся реклама, как тогда ».

Другая причина псевдо слуховых галлюцинаций — прием различных лекарств и наркотиков.Одна дама рассказала мне об одном из своих лекарств, которое «делает музыку для меня глухой». Мужчина, принимавший несколько лекарств, объяснил: «Недавно я собирался вздремнуть, когда услышал, как играли государственный гимн. Я пошел в соседнюю комнату и спросил жену, не играют ли они по телевизору? Нет! Ну, я продолжал слышать это какое-то время. Затем внезапно он перешел к «Amazing Grace». Теперь это повторяющиеся три или четыре ноты ».

Псевдо-слуховые галлюцинации бывают всех видов.Одна женщина сказала: «Я слышу, как Красный Барбер называет игру, я не могу разобрать слова, но я уверена, что это тот, кто говорит». Мужчина, описывающий его, сказал: «У меня были звуки из реальной жизни, такие как взлет реактивного самолета, или кто-то говорит со мной, или классическая музыка». Одна женщина отметила, что когда она была молодой девушкой и летела с отцом на маленьких самолетах, она слышала музыку. Она описала это: «Музыка представляла собой полный хор, скорее, как Мормонский Табернакальный хор, и когда я была очень маленькой, я думала, что это поют ангелы.”

Если у вас псевдо-слуховые галлюцинации, не беспокойтесь об этом. Вы такие же нормальные люди, как и все мы, слабослышащие. Псевдо-слуховые галлюцинации — это не все плохо. Я имею в виду, где еще вы можете услышать то, что звучит как классическая музыка без слуховых аппаратов, плееров, наушников или других принадлежностей?

Примечание : Эта статья содержит некоторые неточности, особенно в названии псевдо-слуховых галлюцинаций. В результате эта статья заменена новой статьей под названием «Синдром музыкального уха», в которой дается последняя информация об этих фантомных звуках.А еще лучше, если вы хотите узнать больше о синдроме музыкального уха, приобретите свою копию Phantom Voices, Ethereal Music & Other Spooky Sounds прямо сейчас. В ней д-р Нил рассказывает увлекательные истории сотен людей, страдающих синдромом музыкального уха. Вы узнаете, что вызывает эти слуховые галлюцинации, и, что более важно, что вы можете сделать, чтобы уменьшить или устранить их. Дополнительный бонус — вы также получаете список из 368 наркотиков и других веществ, которые, как известно, вызывают такие галлюцинации.

.

Frontiers | Всесторонний обзор слуховых вербальных галлюцинаций: распространенность, корреляты и механизмы в течение жизни у здоровых и клинических людей

Слуховые вербальные галлюцинации (AVH) — это сенсорный опыт, который происходит в отсутствие какой-либо внешней стимуляции в полностью сознательном состоянии (Beck and Rector, 2003). AVH происходят с достаточным сходством с реальным восприятием того, что человек считает, что событие находится вне его / ее контроля (Дэвид, 2004).На сегодняшний день механизм и патофизиология АВГ, хотя широко обсуждается, все еще в значительной степени неизвестны. Инициирование, и поддержание АВГ необходимо различать и объяснять, чтобы начать отделение клинически значимых факторов от защитных для дифференцированной траектории галлюцинаторных переживаний. Настоящий обзор направлен на изучение феноменологии АВГ. Мы рассмотрим литературу и данные, доступные на протяжении всей жизни, а также в различных клинических и неклинических группах.Экстраполяция различий между клиническими и неклиническими галлюцинаторными переживаниями обеспечивает понимание различных траекторий развития, характеристик переживаний и способов интерпретации для слушателя голоса. Таким образом, своевременен обзор, в котором исследуются сходства и различия между патологическим восприятием слуха голоса и AVH, которые считаются в остальном здоровыми способами функционирования. Интегрируя исследования в этой быстро развивающейся области, мы можем продвинуться вперед к концептуализации сложных механизмов, ответственных за восприятие голоса.

Структура, использованная в текущем обзоре, кратко представлена ​​на Рисунке 1. Биопсихосоциальная модель представляет собой систему, в которую могут быть информативно включены триггеры, поддерживающие и сдерживающие факторы. Домены взаимодействуют друг с другом на причинно-следственном и механистическом уровне, демонстрируя этиологическую сложность АВГ в любой момент на протяжении жизни как в клинических, так и в неклинических группах. Факторы можно концептуализировать как фоновые факторы, которые являются стабильными, могут иметь биологическую основу и обеспечивать фон, на котором взаимодействуют другие факторы.Эти взаимодействующие факторы могут быть механизмами или триггерами, первые из которых способствуют поддержанию, а вторые инициируют начало. Однако отношения между этими переменными не дискретны, содержание AVH может определяться социальным и личным опытом. Например, вызывающий стресс фактор окружающей среды может предоставить информацию для содержания AVH. Это создает замысловатую картину. Однако, учитывая сложность опыта AVH, неудивительно, что факторы, которые как инициируют, так и поддерживают AVH, многогранны и не исключают друг друга.

Рис. 1. Биопсихосоциальная основа, использованная в резюме литературы по AVH .

При завершении этого обзора литературы были приняты принципы систематического обзора. Использованные базы данных включали PsycInfo, Medline и Science Direct. В процессе рецензирования отбирались и анализировались только рецензируемые журналы. Однако следует признать, что во всех случаях внимание уделялось самой последней литературе, учитывая, что каждый из этих разделов заслуживает длительного систематического обзора независимо друг от друга.Условия поиска для каждой отдельной подтемы перечислены в скобках в начале соответствующего раздела.

Распространенность АВГ и родственных явлений

(Ребенок, Детство, Подросток, Подростковый возраст, Ранняя зрелость, Взрослый, Слуховые галлюцинации, Слуховое восприятие, Голосовой слух, Психотические переживания, Психозы, Клинические, Неклинические)

AVH наиболее часто встречаются при диагностированных психотических расстройствах, таких как шизофрения и шизоаффективное расстройство (Sartorius et al., 1986), но также встречаются при других расстройствах, включая биполярное расстройство, отравление веществами и органическое слабоумие. Недавние исследования были сосредоточены на существовании АВГ в общих выборках населения (Moritz and Larøi, 2008; Sommer et al., 2010; Daalman et al., 2011a, b; Temmingh et al., 2011; Larøi et al., 2012; Stanghellini et al., 2012). Эпидемиологические исследования оценили распространенность АВГ от 5 до 28% в общей популяции (Tien, 1991; van Os et al., 2000; Johns et al., 2004; Scott et al., 2006). Johns et al. (2002) обнаружили, что 25% людей, сообщающих о галлюцинаторных переживаниях, соответствовали диагностическим критериям психотического расстройства; однако это оставляет 75% людей, страдающих АВГ, которые в остальном считаются здоровыми. Возможные последствия (которые ни в коем случае не являются взаимоисключающими) для существования неклинической АВГ:

1. Здоровая АВГ может проявляться как изолированный симптом и не может быть связана ни с каким видом предрасположенности к психотическому расстройству (Daalman et al., 2011a, b).

2. С другой стороны, АВГ может быть частью генетической предрасположенности к психотическим заболеваниям. Они могут сочетаться с другими ослабленными психотическими симптомами, включая параноидальные представления, странное / необычное поведение, бред и неэффективную когнитивную обработку (Krabbendam et al., 2005).

3. Предполагается, что АВГ лежит в континууме риска, варьирующемся от нормального опыта до патологического психоза (Johns and van Os, 2001), предполагая, что клинически значимая АВГ может быть продолжением процессов, происходящих у здоровых в остальном галлюцинаторов.

Детство

АВГ у детей, как и у взрослых, широко распространены как в клинических, так и в неклинических популяциях (где клинический термин относится к детям с диагнозом шизофрения или психоз, если не указано иное). Изучение опыта и траектории АВГ в детстве дает представление о развитии этого опыта с биопсихосоциальной структуры. Поскольку подавляющее большинство детей, сообщающих о АВГ, никогда не переходят в психотическое расстройство (Poulton et al., 2000), похоже, что факторы опосредуют вероятность того, что галлюцинаторные переживания станут патологическими. Например, часто документально подтверждается, что биологические факторы, такие как пре- и перинатальные осложнения (Clarke et al., 2006; Zammit et al., 2009), наряду с задержкой этапов развития (Murray et al., 2004; Laurens et al., al., 2007) связаны с последующим развитием психоза. Изучая распространенность детской АВГ как в клинических, так и в неклинических группах, недавний мета-анализ показал, что частота составляет от 5 до 16%, в основном это происходит в позднем детском или раннем подростковом возрасте (van Os et al., 2009). Распространенность АВГ в 8% также была обнаружена в когорте 11-летних детей (McGee et al., 2000), тогда как Bartels-Velthuis et al. (2010) отметили почти одинаковую распространенность — 9% для детей 7 и 8 лет. Дети также сообщают о музыкальных галлюцинациях, хотя они в значительной степени недостаточно изучены и часто связаны с повреждением уха (Азиз, 2009). У детей АВГ задокументирована в связи с диагнозом тревоги (Murase et al., 2000; Escher et al., 2002), мигрени (Schreier, 1998) и депрессии (Ryan et al., 1987; Краббендам и др., 2005; Scott et al., 2009), а также расстройство поведения (Kim-Cohen et al., 2003; Askenazy et al., 2007). У детских клинических амбулаторных пациентов, отобранных Askenazy et al. (2007) на 100% соответствовали требуемым критериям DSM-IV для расстройства поведения. Коморбидное расстройство поведения связано с большей стойкостью и тяжестью переживаний АВГ (Kim-Cohen et al., 2003; Askenazy et al., 2007). Таким образом, связь между АВГ и расстройствами поведения требует дальнейших исследований. Интересно, что трудности с метализацией (или теорией разума), особенно с идентификацией эмоций у других, обычны для расстройства поведения (Sebastian et al., 2012), бредовые представления (Bartels-Velthuis et al., 2011a) и психотические симптомы в целом (Polanczyk et al., 2010). Потенциально это обеспечивает ключевую точку пересечения между этими кластерами проблем (см. Bartels-Velthuis et al., 2011a).

Совершенно очевидно, что AVH обнаруживается в детском населении. В большинстве случаев АВГ в детстве прекращается спонтанно: 76% детей, которые сообщили о том, что слышат голоса в возрасте 7 и 8 лет, перестали слышать голоса к 12 и 13 годам (Bartels-Velthuis et al., 2011b).Точно так же 75–90% детских психотических переживаний преходящи и со временем регрессируют (van Os et al., 2009). Эти исследования предполагают, что слышание голоса не может быть вредным с точки зрения развития; особенно учитывая постоянство, с которым они, как сообщается, уменьшаются с возрастом (Escher et al., 2004; Askenazy et al., 2007; Bartels-Velthuis et al., 2011b). Дополнительное свидетельство этого может быть получено из существования воображаемых товарищей, которые самопроизвольно исчезают, часто когда дети идут в школу (Fernyhough et al., 2007). Сообщается, что 46,2% детей в возрасте от 5 до 12 лет сообщают о существовании хотя бы одного воображаемого спутника жизни (Pearson et al., 2001). Опыт воображаемых товарищей может быть объяснением для маленького ребенка слышимости голоса (Pearson, 1998), хотя существуют доказательства того, что дети способны различать AVH и воображаемых компаньонов (Taylor et al., 1993). Наличие или наличие воображаемого спутника жизни в детстве не обязательно связано с негативными последствиями для психического здоровья (Cohen, 1996; Taylor and Carlson, 1997; Hoff, 2005) и никоим образом не ограничивается детьми с повышенным уровнем творческих способностей и вообразимость (Pearson et al., 2001). Таким образом, присутствие воображаемого компаньона может быть частью нормального развития и общительности ребенка, однако необходимы дальнейшие исследования в этой области, чтобы понять их значимость для развития и долгосрочные результаты.

Подростковый возраст и взросление

Исследования, посвященные распространению неклинических слуховых галлюцинаций у подростков, ограничены по сравнению с исследованиями детей и взрослых. Это необычно, учитывая, что начало продромальных симптомов психоза и других расстройств психического здоровья часто проявляется в среднем и позднем подростковом возрасте.Подростковый возраст — это начало серии быстрых изменений гормонов и развития мозга. С биопсихосоциальной точки зрения эти изменения часто упоминаются как возможное объяснение возникновения и проявления симптомов психического здоровья, которые могут перерасти в шизофрению. Связи в мозге достигают максимума в подростковом возрасте (Ihara et al., 2009), прежде чем сокращение и уменьшение нейронных связей снижает их до взрослого уровня (Hoffman and McGlashan, 1997). Стресс, связанный с этими изменениями, ранее упоминался как триггер психопатологии у некоторых людей (Corcoran et al., 2003). Ряд неврологических, эмоциональных и социальных изменений, которые происходят в подростковом возрасте, могут поставить предрасположенных людей в состояние повышенной уязвимости к психопатологии.

Расчетные показатели распространенности АВГ среди подростков аналогичны показателям распространенности среди детей и составляют от 5 до 16% (van Os et al., 2009). Здоровые взрослые слушатели голоса сообщают, что они начинают слышать голоса примерно в 12 лет, что значительно моложе их клинических коллег (примерно 21 год; Tien, 1991; Daalman et al., 2011а). Некоторые авторы предположили, что аберрантное синаптическое сокращение является причиной возникновения галлюцинаций (Hoffman and Hampson, 2011). Однако, учитывая согласованность оценок АВГ у подростков и АВГ у детей, маловероятно, что это объясняет все случаи. Разрешение АВГ в детстве совпадает с ранним подростковым возрастом (Bartels-Velthuis et al., 2011b). Есть небольшая группа людей, которые начинают заново переживать воображаемого компаньона в подростковом возрасте (Barrett and Etheridge, 1992, 1994).Однако эти люди не были исследованы, чтобы отличить их от своих сверстников или на предмет устойчивости воображаемых друзей в подростковом возрасте. Существующая литература еще не предоставляет нам достаточной информации, чтобы определить, сопоставимы ли воображаемые спутники с AVH. Это требует дальнейшего исследования.

Распространенность речевого слуха среди взрослых неклинических групп примерно такая же, как у детей, и колеблется от 10 до 15% (Tien, 1991; Sommer et al., 2010). Наиболее частые случаи, о которых сообщают неклинические взрослые, происходят в среднем каждые 3 дня в течение 2–3 минут, поддаются контролю в течение примерно 60% времени и практически не вызывают беспокойства или нарушения повседневной жизни (например, Daalman et al. ., 2011а). Однако, похоже, есть некоторые здоровые люди, которые слышат голоса с той же частотой и качеством, что и клинические пациенты с шизофренией (Honig et al., 1998; Faccio et al., 2012). Учитывая, что большая часть АВГ в детстве проходит до подросткового возраста, показатели во взрослом возрасте позволяют предположить, что существует значительная группа людей, у которых галлюцинации развиваются в подростковом и раннем взрослом возрасте, которые сохраняются и в дальнейшем.

Стойкость AVH

Сообщается, что персистирование АВГ в детстве свидетельствует о более тяжелой основной патологии (Bartels-Velthuis et al., 2011b). Что касается биопсихосоциальной структуры развития АВГ, очевидно, что существуют определенные механизмы, которые способствуют поддержанию галлюцинаторных переживаний после стадии начального развития. Специфическим фактором, связанным с сохранением галлюцинаторных переживаний у детей, является формирование вторичных иллюзий (Escher et al., 2002; Краббендам и др., 2004; Freeman et al., 2010). Формирование бреда может быть связано с неправильной значимостью или приписыванием важности AVH (Kapur, 2003). Бредовые представления чаще возникают в ситуациях аффективной дисрегуляции; аффективная дисрегуляция сама по себе была связана с формированием психотических симптомов у взрослого населения (Smith et al., 2006; Myin-Germeys and van Os, 2007; Bentall et al., 2009), что подтверждает необходимость исследования у детей и подростки.Когда состояния тревоги, депрессии и стресса взаимодействуют с уже существующими галлюцинаторными явлениями, аффективные расстройства могут привести к возникновению бредовой патологии (Krabbendam et al., 2005). Некоторые авторы предположили, что сочетание вторичных заблуждений и эмоциональных факторов обеспечивает механизм превращения здоровой АВГ в патологический опыт (Bartels-Velthuis et al., 2012). Необходимость найти объяснение часто необычной природы АВГ кажется логической необходимостью для человеческого поведения.Однако, учитывая, что дети не обязательно связаны условностями мышления и социальной желательностью (Osório et al., 2012), менее ясно, почему сформированные идеи становятся необычными, фиксированными и связаны с дистрессом (бредовые представления). У детей 9–11 лет бредовые идеи, выявленные у детей, были связаны с более серьезной симптоматикой (Laurens et al., 2012). Это предполагает, что дистресс, связанный с АВГ, не обязательно социально привязан и может быть неразрывно связан с природой переживаний.

Сообщалось, что в детстве заболеваемость АВГ представляет собой риск более позднего перехода к шизофрении (Fenning et al., 1997; Poulton et al., 2000; Dhossche et al., 2002; хотя см. Garralda, 1984). Помимо психоза, наличие АВГ в детстве одновременно связано с депрессией и тревогой (Murase et al., 2000; Escher et al., 2002; Krabbendam et al., 2005; Smith et al., 2006; Best and Mertin, 2007). . Они также позволяют прогнозировать более позднее начало депрессии, тревоги, паранойи и биполярного расстройства, а также психоза (Bentall et al., 2012; Goghari et al., 2012; Goldstone et al., 2012; Смитс и др., 2012). Точно так же наличие АВГ в раннем или среднем подростковом возрасте было связано со значительно повышенным риском диагностики расстройств шизофренического спектра в их начале двадцатых годов (Poulton et al., 2000; Welham et al., 2009).

Сообщается, что частота прекращения АВГ в подростковом возрасте составляет от 3 до 40% каждый год (Rubio et al., 2012). Таким образом, значительное меньшинство, у которого АВГ сохраняется в подростковом возрасте, представляет собой отдельную группу (например,г., De Loore et al., 2011; Rubio et al., 2012). Устойчивость AVH может с большей вероятностью вызвать необходимость создания объяснений переживаний, описанных выше. Модель настойчивости-нарушения (van Os et al., 2009) предполагает, что прогрессирование к усилению нарушений от психотических переживаний происходит в момент, когда человек подвергается воздействию достаточного количества стрессоров окружающей среды. Растущая независимость, необходимая для успешного перехода к подростковому возрасту, предоставит множество возможностей для увеличения экологических стрессоров социальных (например,g., взаимодействие со сверстниками, повышенные академические ожидания) и биологический (употребление психоактивных веществ) характер. Сохранение АВГ в подростковом возрасте связано с нарастанием депрессии, общей психопатологией, бредовыми идеями и потребностью в уходе (Escher et al., 2004; Hanssen et al., 2005; De Loore et al., 2011; Dominguez et al., 2011). ; Mackie et al., 2011).

Часто исследование АВГ у подростков совпадает с прогрессированием психоза, биполярного расстройства и других психических расстройств у взрослых.При разработке модели клинической стадии (Wood et al., 2011) выделяются остаточные симптомы или ранние признаки, чтобы их было легче обнаружить до перехода к полной психопатологии. Ключевыми факторами могут быть стойкость АВГ, наличие дистресса, других симптомов психического здоровья и любого типа поведения, связанного с поиском помощи (Yung and McGorry, 1996). Поскольку большинство задокументированных АВГ в подростковом возрасте считаются непатологическими, должны быть определенные факторы, которые влияют на человека на определенном этапе их развития, чтобы преобразовать нормальную АВГ в патологические проблемы, требующие ухода.Возможно, отслеживание этих переживаний с течением времени, а также способа их интерпретации, их качеств и связанных с ними переживаний поможет выявить, какие детские и подростковые АВГ должны вызывать беспокойство у клиницистов.

При изучении феноменологии АВГ у подростков по сравнению со здоровыми взрослыми, слушающими голос, популяционные исследования, кажется, иллюстрируют общий опыт. Пирсон и др. (2008) задокументировали АВГ у подростков, которые отражают таковые у взрослых, и эти параллели наводят на мысль о непрерывности непатологических галлюцинаторных переживаний.Существование такого континуума для здоровых галлюцинаторов, переходящих во взрослую жизнь, может иметь функциональные преимущества по отношению к оценке клинической стадии. Подростковый возраст представляет собой поворотный период развития, когда галлюцинаторные и другие симптомы могут перейти в продромальную стадию, требующую первых шагов в лечении. Клиническая стадия характеризует нарушения в соответствии с их серьезностью, развитием и особенностями. Такая концептуализация была бы в значительной степени полезной, если бы, например, галлюцинаторные переживания индивидуума перешли от начальной стадии к более укоренившимся хроническим нарушениям.

Рассмотрение распространенности и стойкости АВГ приводит к некоторому рассмотрению возможных последствий АВГ для населения в целом. То, что такие симптомы существуют среди населения в целом, теперь, кажется, широко признано в литературе. Кроме того, сходство уровней в детском, подростковом и взрослом возрасте означает, что они не обязательно приводят к нарушениям в развитии. Из рассмотренных до сих пор данных следует, что неклинические АВГ становятся патологическими, если сохраняются, приводят к развитию других симптомов и вызывают дистресс и функциональные нарушения.Соответственно, можно утверждать, что они действительно находятся в континууме риска, варьирующемся от нормального здорового опыта до патологического психоза (Johns and van Os, 2001). Однако невозможно определить, являются ли механизмы, лежащие в основе неклинической АВГ, такими же, как продемонстрированные в клинической АВГ. Несмотря на то, что они могут находиться на градиенте риска, это не означает, что особенности, присутствующие на рабочем конце такого спектра, отражают особенности на крайнем конце спектра. Как уже было сказано, АВГ ассоциируется с другими ослабленными психотическими симптомами только тогда, когда они требуют лечения.Таким образом, неклинические проявления АВГ сами по себе не указывают на прогрессирование психических расстройств. Дополнительные ключи к разгадке траекторий развития, которые отличают клиническое состояние от здорового АВГ, могут быть получены из рассмотрения феноменологии, когнитивных механизмов и различий в эмоциональной регуляции между двумя популяциями.

Сравнение клинических и неклинических галлюцинаций у взрослого населения

(Ранняя взрослая жизнь, взрослые, слуховые галлюцинации, слуховое восприятие, голосовой слух, психотические переживания, психоз, клинические, неклинические, феноменология, шизофрения)

При сравнении феноменологических характеристик детей и взрослых, слушающих голос (таблица 1), очевидно, что такие компоненты, как локализация, количество голосов и громкость восприятия голоса, в значительной степени совпадают между клиническими и неклиническими группами. .Следовательно, значимая информация может быть получена путем изучения того, какие особенности отличают голосовой слух в клинических группах от здоровых слушателей. По сравнению с АВГ при шизофрении (называемой в этом разделе «клинической» популяцией, включая людей с психозом), неклиническая АВГ встречается гораздо реже и обычно возникает после определенных состояний, таких как сильный стресс или лишение сна. (Larøi et al., 2012). Наиболее часто отмечаемая разница между здоровыми и клиническими слушателями голоса — это эмоциональная валентность голоса (Honig et al., 1998; Choong et al., 2007; Sommer et al., 2010), с отрицательной эмоциональной оценкой голоса, имеющей прогностическую ценность 88% для наличия психотического расстройства (Daalman et al., 2011a). Другие феноменологические различия между группами включают снижение воспринимаемого контроля над психотической АВГ, а также более высокую частоту АВГ и более поздний возраст начала (в среднем 21 год) по сравнению со здоровыми слушателями голоса (в среднем 12 лет) (Даалман et al., 2011a). С другой стороны, такие факторы, как громкость голоса, атрибуция источника и предполагаемое местоположение, остаются в значительной степени согласованными между группами, что наводит на мысль, что, возможно, АВГ различаются в первую очередь по степени тяжести, а не являются отдельными явлениями.Некоторые авторы дошли до того, что заявили, что слух голоса может быть адаптивным для некоторых здоровых людей (Faccio et al., 2012).

Таблица 1. Феноменологические характеристики АВГ в клинических и неклинических группах .

Помимо различий в тех факторах, которые могут предрасполагать людей к возникновению АВГ, существует ряд когнитивных способностей, которые также различают клинических и неклинических слушателей голоса, которые отличаются от здоровых добровольцев.Эти различия в когнитивных способностях подтверждают мнение о том, что может быть только частичное совпадение между здоровым и клиническим опытом АВГ. Хотя когнитивные механизмы могут быть обнаружены в общей здоровой популяции, степень, в которой они становятся «жестко запрограммированными» реакциями, используемыми для обработки информации из окружающей среды, может определять развитие других симптомов. Особенности, которые различают клинические и неклинические группы (а именно эти специфические феноменологические характеристики и определенные когнитивные способности), могут быть ключом к пониманию того, как АВГ перерастает в патологию, требующую ухода.Например, было обнаружено, что метакогнитивный компонент низкой когнитивной уверенности в значительной степени предсказывает слуховые галлюцинации (Morrison et al., 2007; Barkus et al., 2010). Считается, что проблемы с памятью приводят к фрагментированному поиску, что, в свою очередь, создает путаницу и неуверенность в себе (Morrison and Wells, 2003). Предполагается, что AVH возникает из-за нарушения процессов, отслеживающих извлечение памяти, и источника этих воспоминаний (Seal et al., 2004). Связь между галлюцинациями и воспоминаниями (например, Bentall, 1990) и возможность того, что галлюцинации и навязчивые мысли имеют некоторую общность (Morrison, 2001, 2005), были исследованы в клинических и неклинических исследованиях AVH (например, Brébion et al., 1998). , 2005; Moritz et al., 2001). Пациенты с шизофренией, у которых возникают галлюцинации, имеют более высокий уровень навязчивых мыслей, чем как неклинические слушатели голоса, так и здоровые добровольцы (Morrison and Baker, 2000), в то время как здоровые добровольцы, склонные к галлюцинациям, сообщают о более навязчивых мыслях, чем их коллеги с низкими показателями (Jones and Fernyhough, 2006).Степень, в которой АВГ влияет на человека с точки зрения патологии, частично связана со способностью человека понимать, интерпретировать и справляться с навязчивыми мыслями (Lobban et al., 2002).

Когнитивный фактор, который, как было установлено, отличает клинический от неклинического АВГ, — это тормозящий контроль. Тормозящий контроль и, в частности, преднамеренное когнитивное торможение — это снижение способности подавлять навязчивые воспоминания и мысли, о которых говорилось ранее. Преднамеренное когнитивное торможение было конкретно связано с АВГ помимо любых других негативных или позитивных психотических симптомов (Waters et al., 2003). Этот слабый тормозящий контроль был воспроизведен и расширен в последующих исследованиях, посвященных распространенности и частоте АВГ при шизофрении (Badcock et al., 2005; Soriano et al., 2009) и у здоровых людей с высокой галлюцинаторной предрасположенностью (Paulik et al., 2007). Взаимосвязь между AVH и намеренным когнитивным торможением может быть связана с исполнительными ресурсами в префронтальной коре (Badcock and Hugdahl, 2012). Хотя кажется, что как клинические, так и здоровые группы АВГ имеют проблемы с тормозным контролем в зависимости от степени тяжести (Waters et al., 2003; Paulik et al., 2007), Paulik et al. (2008) предполагают, что источник вторжений может быть связан с эмоциональной дисрегуляцией в неклинических группах, тогда как для клинических групп источник может больше относиться к нарушению процессов памяти. Этим объясняется более высокая частота вторжений в клинические группы по сравнению с неклиническими группами (Badcock et al., 2008; Daalman et al., 2011b).

Главный признак, который, как говорят, отличает нормальные мысли человека от мыслей другого голоса (как в феномене слышания голоса), — это содержание этой мысли.Большинство людей с АВГ слышат предложения или слова, которые они не признают своими (Hoffman et al., 2008). Нормальная работа внутренней речи человека обычно изменяется в зависимости от общего настроения человека в данный момент, а также от ситуаций, которые его окружают (Langdon et al., 2009). Напротив, содержание АВГ при диагностированных психотических расстройствах обычно отражает более уничижительный характер общения; характеризуется низкой лингвистической сложностью (т. е. повторением отдельных слов или фраз), обычно в форме обвинения, приказа или оскорбления (Nayani and David, 1996).Отличие их собственных мыслительных паттернов от паттернов АВГ — одна из основных причин, по которой пациенты считают, что их мысли происходят из другого источника или места (Hoffman et al., 2008), причем этот процесс называется «отчуждением». Именно этот аспект не-я заставляет пациентов полагать, что такие мысли возникают из-за внешних факторов, таких как: духи, призраки, умершие родственники или демоны (Daalman et al., 2011a). Однако специфическое унизительное содержание АВГ при психотических расстройствах не было отражено в исследованиях, касающихся феноменологии АВГ в неклинических популяциях.В таких исследованиях содержание галлюцинаторных явлений представляет собой более регулярный профиль; либо комментируя события, происходящие в течение дня, предоставляя оценку окружающим, либо давая обыденные высказывания (Leudar et al., 1997; Romme and Escher, 2000; Sommer et al., 2010). Вряд ли в каких-либо случаях неклинические слушатели голоса сообщают, что содержание этих переживаний вызывает расстройство или дисфункцию в их повседневной деятельности (Sommer et al., 2010; Daalman et al., 2011a). При терапевтической оценке слухового восприятия голоса довольно часто игнорируется содержание голосов, при этом предпочтительным методом лечения являются фармакологические вмешательства, а не психологические.Однако, учитывая различия в содержании клинических и неклинических галлюцинаторных явлений, возможно, содержание голосового слуха требует большей степени рассмотрения того, что отличает здоровый опыт от патологического. Возможно, содержание голоса является тем, что движет эмоциональной оценкой этого голоса, и как таковое представляет собой важную феноменологическую характеристику, которая будет объяснена в будущих исследованиях.

По сравнению со здоровыми людьми, не слышающими голоса, более высокий уровень негативного аффекта характерен для АВГ при шизофрении (Delespaul et al., 2002) и в остальном здоровых слушателей голоса (van’t Wout et al., 2004; Allen et al., 2005) как во время галлюцинаций, так и когда галлюцинации отсутствуют [см. Обзор Freeman and Garety (2003)]. Это наводит на мысль об эмоциональном возбуждении, возможно, предумышленном появлении галлюцинаций, или о том, что это фактор, участвующий в возникновении этих перцептивных переживаний (Slade and Bentall, 1988). Тревога имеет наибольшую предсказательную силу в отношении предрасположенности к галлюцинациям в неклинических группах (Paulik et al., 2006), помимо оценок депрессии и стресса. Было показано, что тревожные неклинические люди имеют большее количество галлюцинаторных переживаний (Allen et al., 2005), в то время как у тех, кто слышит клинический голос, существует значительная взаимосвязь между положительными симптомами (галлюцинациями) и тревогой, а не депрессией (Norman et al., 1998). Однако депрессия в клинических группах была конкретно связана с АВГ большей степени тяжести по сравнению с их недепрессивными аналогами (Smith et al., 2006). Это указывает на динамику, при которой более высокие рейтинги депрессии могут указывать на большую тяжесть АВГ для человека, в то время как более высокая тревожность в большей степени связана с уровнем дистресса, которым страдают эти АВГ (Hartley et al., 2012).

Временная контекстуальная интеграция — одна из областей, в которой были зарегистрированы несходные результаты для здоровых людей по сравнению с клиническими галлюцинаторами. При АВГ с шизофренией снижается производительность в задачах привязки голоса и местоположения (Brébion et al., 2002; Chhabra et al., 2011), но не у здоровых участников, склонных к галлюцинациям (Ruiz-Vargas et al., 1999; Badcock et al., 2008; Chhabra et al., 2011). Это указывает на различия в способности интегрировать сигналы пространственного местоположения для клинических и неклинических групп и предполагает, что дефицит контекстной интеграции действительно существует именно при психозах. Интересно, что неизменное связывание воспоминаний у склонных к галлюцинациям участников происходит специально для содержательного и контекстного (идентичность говорящего) аспекта речи (Chhabra et al., 2012). Это наводит на мысль о дисфункции контекстной интеграции клинических галлюцинаторов, которая имеет какое-то отношение к содержанию или личным аспектам самой памяти. В соответствующих исследованиях Bendall et al. (2011) не смогли продемонстрировать дефицит контекстной привязки воспоминаний у людей с первым эпизодом психоза. Это может свидетельствовать о дисфункциях связывания памяти, возникающих только при полном развитии психоза, что может сочетаться с уже продемонстрированным ухудшением функции памяти у этих людей (Frommann et al., 2011). В результате, дефицит контекстной интеграции может свидетельствовать об общей уязвимости к психозу, а не о предрасположенности к галлюцинациям.

Еще одна область различий между клиническими и неклиническими группами AVH касается латерализации языковых функций во время выполнения задач на беглость речи (Diederen et al., 2010). Снижение латерализации языковой функции было хорошо задокументировано в литературе по шизофрении [для обзора см. Li et al. (2009)]. У здоровых участников задания на беглость речи обычно активируют префронтальную кору в левом полушарии, что также отмечалось у здоровых слушателей голоса (Diederen et al., 2010). Это означает, что неспособность установить доминирование левого полушария в речи не является специфическим механизмом, лежащим в основе AVH. Однако это не исключает возможности того, что снижение языковой латерализации может быть связано с патологической природой АВГ, например с частотой или негативным эмоциональным содержанием, которое отличает их от здоровых галлюцинаторных переживаний.

Тип функциональной стратегии совладания, используемой для управления галлюцинаторными переживаниями, становится важным детерминантом риска перехода к патологической АВГ.Тенденция к подавлению нежелательных галлюцинаторных стимулов связана с постоянными и патологическими галлюцинациями (Goldstone et al., 2012). Было обнаружено, что клинические слушатели голоса применяют пассивные стратегии, которые не позволяют контролировать свой опыт (Larøi, 2012). Для сравнения было обнаружено, что здоровые слушатели голоса обладают чувством контроля над своим опытом за счет использования решения проблем, отвлечения внимания и других активных стратегий выживания (Larøi, 2012). Это лишь один из многих выявленных факторов уязвимости, которые могут повлиять на прогрессирование патологической АВГ и требуют дальнейших исследований.

Сравнение ранее обсуждавшихся феноменологических характеристик АВГ у взрослых и детей, а также между клиническими и неклиническими группами представлено в таблице 1. При сравнении информации о качестве восприятия слуха голоса у детей и взрослых, можно увидеть, что такие характеристики, как локализация, количество голосов и громкость голоса, в значительной степени совпадают между клиническими и неклиническими слушателями голоса.Антецедентные особенности, которые могут быть связаны с началом слухового восприятия голоса, также кажутся схожими между клиническими и неклиническими группами, независимо от возраста. Это может указывать на общие траектории развития АВГ в обеих группах, со схожими экологическими и биологическими факторами, связанными с началом АВГ. В результате можно утверждать, что это не опыт слышания голоса как таковой или особенности, предрасполагающие к возникновению АВГ, связаны с психологической дисфункцией.Почему траектории развития у некоторых «запускаются» в детстве, а не в подростковом возрасте, не исследовалось. Учитывая, что более молодой возраст начала АВГ, по-видимому, связан со здоровым голосовым слухом, предполагает, что это заслуживает исследования.

Наиболее заметные различия между здоровыми и клиническими слушателями голоса, по-видимому, заключаются в эмоциональной значимости голоса и тревоге, которую вызывает голосовой слух. Это, по-видимому, особенно в отношении управляемости и увеличения частоты опыта для клинических слушателей голоса.Эти различия могут возникать из-за взаимодействия между:

1. Когнитивные механизмы: оценка содержания; справляться; мысли / заблуждения, связанные с опытом; и ингибирующий контроль;

2. Эмоциональная регуляция: оценка эмоционального тона переживания; метакогнитивные процессы, лежащие в основе эмоций и общей метакогнитивной способности. Они диктуют эмоциональный тон и загрузку мыслей, в частности, посредством избегания переживания (Goldstone et al., 2012) или метакогнитивных убеждений в целом (e.г., Varese et al., 2011).

Одним из основных когнитивных механизмов, предлагаемых в качестве составляющей причины генерации переживаний АВГ, является отсутствие тормозящего контроля. Инстинктивно привлекательная, такая концептуализация удовлетворяет представленное во многих феноменологических исследованиях представление об отсутствии личного контроля над формированием и последующим опытом речевого слуха как в клинических, так и в неклинических группах. Нарушения преднамеренного когнитивного торможения (сознательное активное подавление психических процессов / мыслей) были специально выдвинуты как факторы, связанные с переживаниями АВГ.Эта связь не зависит от какой-либо связи с другими положительными, отрицательными и дезорганизованными симптомами шизофрении (Waters et al., 2003), демонстрируя ее специфическую связь с АВГ как симптомом самой себя. Дефицит преднамеренного когнитивного торможения имеет градиент степени тяжести, при котором неклинические галлюцинаторы демонстрируют ухудшение, промежуточное по сравнению с клиническими галлюцинаторами (в крайних случаях) и здоровыми членами населения в целом (где дефицит небольшой / отсутствует) (Waters et al., 2003; Паулик и др., 2007). Эта взаимосвязь отражает наши наблюдения за феноменологией клинических и неклинических переживаний АВГ, что подчеркивает ее значение в возникновении галлюцинаторных явлений.

Если дефицит преднамеренного когнитивного торможения связан с переживанием АВГ для всех людей, какой компонент должен быть в

.